…- Ольгуша, я хотел тебя попросить… мне недолго осталось…
- Ой, да перестаньте вы!
- Не перебивай. Я знаю, что говорю. Из ума еще не выжил. Я скоро умру… я тебя прошу, девочка, присмотри за Гошей. Он у меня такой… неприспособленный к жизни.
- Кстати, а где он? - спросила мама.
- Я его отправил в магазин и в аптеку. Хотел с тобой спокойно поговорить. У него же никого, кроме меня, нет. Я думал, он к матери поедет, а Гошенька… отказался. У него же даже девушки нет… Ольгуша, умоляю, смотри, чтобы он не наделал глупостей.
Александр Маркович сказал это так, как говорят мамы о своих малышах, - как будто он боялся, что Гоша потянет в рот какую-нибудь гадость.
- Да, и вот еще. Это тебе. - Старик протянул коробочку.
- Что это? - спросила мама.
- Подарок. Для Машеньки.
Мама открыла коробочку - в ней лежали ложечка и вилочка.
- Это еще мои, - сказал Александр Маркович, - хранил для внука или внучки, но теперь уже не дождусь.
- Лучше бы вы мне квартиру завещали, - буркнула мама, - у Машки уже давно все зубы вылезли.
- Не будь злюкой. Не верю, - улыбнулся Александр Маркович.
- А вы не говорите ерунды. Вам еще жить да жить, - рассердилась мама.
Александр Маркович улыбнулся.
- Все, в следующие выходные я приезжаю и навожу тут у вас порядок. Заодно и окна помою.
- Ольгуша, может, не надо? - сказал он. - Вдруг я увижу, что там, на улице, и расстроюсь? Я ведь почти ничего не вижу. Вот твой номер только с четвертого раза набрал.
- Тогда нужен врач. Вы когда были у врача?
- Если только патологоанатом… - улыбался он.
- Давайте съездим к окулисту. Наверняка можно что-то сделать.
- Я бы на твоем месте беспокоился о гробовщике и нотариусе…
- Я вас умоляю…
- Ольгуша, ты же и сама прекрасно знаешь - меня не возьмется никто оперировать. Мне много лет. И слабое сердце.
- Вы не врач. Когда мне это скажет врач, тогда я от вас отстану…