…Вечером на пороге квартиры появился взволнованный тенор. Он с большим уважением относился к Александру Марковичу, считая его хорошим человеком и профессионалом, и ему явно было неудобно за создавшуюся ситуацию.
- Здрасте, - сказал тихо тенор и протянул руку, не рассчитывая, что соперник ее пожмет.
- Проходите, проходите, - радушно пригласил его Александр Маркович, вытерев руки кухонным передником, перед тем как пожать руку, - извините, у меня тут хозяйство да еще ребенок маленький…
Все расселись за круглым столом. Александр Маркович попросил себе место ближе к выходу - чтобы бегать к спящему Гоше, если тот заплачет. Жена разлила чай.
- Саша, послушай, - начала жена.
Сашей она называла его всего два раза в жизни - когда выходила замуж и когда сообщила, что беременна. А так умудрялась обходиться без имени. «Послушай, будь добр» и так далее. На работе же обращалась к мужу по имени-отчеству. Александр Маркович смотрел на стол и думал о том, что жена опять забыла положить на блюдце под чашку салфетку. «Неужели так сложно?» - привычно внутренне возмутился он.
- Саша, мы решили уехать. Так больше продолжаться не может, - профессионально глубоко вздохнув, произнесла жена. - Развод просто необходим, и надо сделать это быстро. У меня есть знакомая в суде, она обещала посодействовать, чтобы развели без проволочек. Но это в случае, если нет имущественных претензий и прочего. Если бы не было ребенка, все было бы проще.
Александр Маркович замер и стал смотреть в одну точку. Тенор нервно стучал пальцами по столу.
- Что ты молчишь? - спросила жена.
- Что? - встрепенулся Александр Маркович.
- Ты согласен? Без препятствий?
- Конечно, кончено. Безусловно. Ты же знаешь, как я не люблю эти органы и бумажки.
Жена замолчала. Тенор продолжал стучать по столу, выстукивая определенную мелодию. Александр Маркович гадал, что же за мотив. Что-то знакомое… под нее еще утреннюю гимнастику по радио передавали. Он начинал раздражаться, что никак не угадает, что за мотив, а спросить у тенора вроде как было неудобно.
- Да, что касается имущества… - продолжила жена.
Александр Маркович замахал руками, мол, какие разговоры…
- Мы ничего взять с собой не можем… - сказала жена, - а деньги нужны. Ты не будешь против, если я продам инструмент? Тебе же он не нужен…
Инструмент - рояль - был хороший. Очень хороший. Александру Марковичу было жалко с ним расставаться. В глубине души он мечтал, что однажды за ним будет сидеть Гоша.
- Конечно, как считаешь нужным. Если еще что-то… - Александр Маркович сделал широкий жест рукой.
- Нет… за мебель много не дадут… - задумчиво проговорила жена. - Хотя стенку можно продать…
Все снова замолчали. Тенор выстукивал новую мелодию, которую Александр Маркович опять не мог угадать. Он сознательно себя накручивал, чтобы возразить жене, когда она заговорит о Гоше. А еще надеялся, что она и вовсе не заговорит. Забудет.
- Саша… - сказала жена и замолчала, - нам надо решить с Гошей…
Александр Маркович глубоко вздохнул, хотел возразить, но задохнулся, закашлялся и не смог ни выдохнуть, ни вдохнуть. Он лежал на полу с открытым ртом и видел, как жена кричит тенору: «Воды, скорее! Валидол дай, вон там! Саша! Саша! О Господи, что ж это такое? Надо „скорую“».
- Не забирай у меня Гошу, - прохрипел Александр Маркович, поймав себя на мысли, что сцена похожа на эпизод из дешевой мелодрамы, - все, что угодно, только оставь мне Гошу. Я же умру без него.
- Да никто его и не собирался забирать! - кричала жена, выдавливая валидол и засовывая Александру Марковичу таблетку под язык. - Куда я его заберу? На чемоданы? Я сама не знаю, как жить буду! Я хотела тебя попросить себе Гошу оставить. На время. Пока мы не устроимся. А потом что-нибудь придумаем, я его заберу, конечно. Максимум через год. Но сейчас, ты же понимаешь. Ни работы, ни жилья… А там мы и тебе, и Гоше вызов пришлем. Обязательно.
Жена сидела на коленях рядом с Александром Марковичем, держала его голову у себя на груди, гладила и целовала в макушку.
- Что ж ты меня так пугаешь? - приговаривала она. - Мне сейчас только твоего инфаркта не хватало.
- Спасибо, спасибо! - говорил Александр Маркович, целуя жене руку.
Тенор мерил шагами комнату и бросал оценивающие взгляды на рояль.
Александр Маркович думал, что Гошу он не отдаст ни через год, ни через два. У жены начнется другая жизнь, другие заботы, и будет не до Гоши.
Так, собственно, и было.
В этот момент, как будто чувствуя, что его судьба решена, из соседней комнаты подал голос Гоша. Жена с тенором переглянулись.
- Идите, - сказал жене Александр Маркович тоном доброго папеньки, который благословляет дочь на брак. Он встал, взял со стола выглаженную пеленку, улыбнулся тенору и пошел к сыну, который теперь был только его…