…Не будь Александр Маркович так занят сыном, он бы заметил, что жена после этого конфликта стала все больше отдаляться от него. Они почти не разговаривали, да и виделись мало. Не заметил Александр Маркович и того, что во время редкой интимной близости жена брезгливо морщится и едва сдерживает отвращение. Как будто он ее заставил выпить чужое грудное молоко.
Не заметил он и начала бурного романа жены с коллегой-тенором, его не менее бурного развития, очнувшись только от факта, что жена подала на развод.
- Развод? - удивился Александр Маркович, всегда пугавшийся не столько жизненных перемен, сколько бюрократических процедур, с этим связанных. - Зачем? Это обязательно?
Жена вздохнула.
- Мусичка, а это не может подождать некоторое время? Сейчас ну совсем не кстати - у Гоши зубки режутся. Он плачет. Ты живи как тебе нравится, а потом с бумагами разберемся. А?
- Неужели тебя только это волнует? - спросила жена.
- А что? - не понял Александр Маркович.
- Ты понял, что я тебе сказала? Я с тобой развожусь. Все. Ухожу. К другому. Я тебе изменяла.
- Мусичка, я все понял, совершенно незачем кричать. Гоша только уснул.
- «Гоша, Гоша…» Ты что-нибудь, кроме ребенка, видишь? - рассердилась жена.
- Если честно, нет, - улыбнулся Александр Маркович.
Жена вздохнула.
- Понимаешь, мы решили уехать, - сказала она, - сейчас многие уезжают. Сначала в Израиль, а там посмотрим - в Америку или в Германию… Ты же знаешь, тут перспектив никаких. Нам нужно сесть и все обсудить. Всем троим.
Разговор наметили на следующий вечер…