Это было в августе, в Вермонте,
на горе у масонского погоста,
где береза и дюжина надгробий,
где уже двести лет не хоронили.

Каждый день я взбирался по тропинке
и навеки запомнил ту малину -
куст, встречавший меня на полдороге,
обгоревший, обобранный вчистую.

Подходил я - там что-то розовело,
проступало застенчивым румянцем;
каждый раз она что-то вновь рожала
и меня угощала безотказно

спелой ягодой - каждый раз последней.
Низко кланяюсь тебе, малина:
не за ту неожиданную сладость,
что ты мне, мимохожему, дарила

(хоть ее мои губы не забыли), -
а за эту последнюю, дурную
каплю пьяную, что вновь рождает
глаз мой - куст обгорелый и бесплодный.