«Я
был мужчиной хоть куда! Стальные нервы, стальные яйца и стальной замок в душе!
Дрожала в страхе вся округа и моделью меня просил быть знаменитый Фаберже. И
лично мне посвящена „Стальная крыса“, да и роман про то „Как закалялась сталь“.
Всегда был первым, только чувство к Василисе меня сгубило, как коррозия
металл…»
Эх, ну и понесло меня, - Кощей поскреб
пятерней затылок, отчего корона съехала на лоб и уперлась в нос. - Дожил,
объявление на сайте знакомств размещаю, да и то написать толком не могу. А все она,
Васька… Василиска, чтоб ее… И надо же было нам встретиться, - Бессмертный
грустно вздохнул, и на него нахлынули воспоминания.
А начиналось то все, как в сказке.
Очарованный, околдованный и вот уже окольцованный. Первый год было все хорошо,
Василиса была прекрасной, премудрой, бесподобной и практически без изъянов. Нет, один изъян таки нашелся. На уровне генов.
И началось. Днем - змея, обращающая взглядом в камень, ночью она превращалась в
жабу и начинала душить. Жители окрестных деревень, не потерявшие способности
передвигаться, и избежавшие участи античных статуй в дворцовом парке, потихоньку
бежали куда глаза глядят, а некоторые и
того дальше. Кощей остался один на один с любимой. Он быстро научился узнавать,
когда надо прятаться, и все-таки раз-два в день приходилось воскресать из
мертвых. Ночами было хуже. Прятаться было негде, и приходилось спускаться в
подвал с накопленным богатством. Он уже все пересчитал, перещупал, знал каждый
камушек на ощупь и на зубок, а она все душила и душила, забываясь лишь под утро
коротким сном. И очень быстро терпение Кощея закончилось. В предрассветный час,
когда Василиса перестала казаться ему Прекрасной, он прочитал заклинание невозврата
и телепортировал ее на дальнее болото, за тридевять земель.
Сначала Кощей пил. От счастья. Каждое
утро он выходил на порог, улыбался солнцу, и спускался в подвал.
Затейливо-элегантным жестом согнув руку в локте, он тыкал средним пальцем в
сторону сундуков, брал бочонок с вином, и поднимался наверх. А через неделю к
нему веселой стайкой прилетели слоники. Розовые. Он порхали вокруг, и Кощей все
время пытался поймать хоть одного, но безуспешно. Слоники с веселым ржанием
разлетались врассыпную, а затем слетались обратно. Затем нарисовались глюки и
прогнали слоников. Кощей было загрустил, но с глюками оказалось даже
интереснее, чем со слониками. А когда закончилось вино, пришла белочка, и
ласковым Василисиным голосом сказала «Кошенька, я к тебе… насовсем». В ответ на
это Кощей рванул рубаху на груди, швырнул в нее короной и со словами «Нас,
бессмертных, просто так не возьмешь!» ушел спать. Проснувшись наутро, с легкой
грустью увидел, что все его покинули.
Кощей погрустил еще пару дней, а потом
вышел к народу. Народ встретил его неласково, можно сказать, даже слегка
враждебно и чуть не защекотал вилами насмерть. Пришлось выставить им сундук с
золотом в знак примирения. Народ минут десять подумал и пошел на мировую. За
второй сундук народ радостно согласился привести замок и округу в порядок. Незамужние
девицы, насмотревшись на богатое убранство замка, стали ежедневно крутиться вокруг
- в поисках грибов-ягод, заблудившись, или вообще просто так. Пришлось собрать
мужиков, рассказать им о незавидной Василисиной доле и намекнуть прямо в лоб,
что он не прочь восстановить популяцию лягушек на дальних болотах. Мужики хотели
было обидеться, но Кощей, уже без намеков, заявил, что болот очень много и
места хватит всем. Народ принял информацию к сведению и тихо разошелся по
домам.
Очередное утро началось как обычно и
ничто не предвещало беды. Солнышко светило в окна, за окном пели птицы,
голосили девки. Хоть они и боялись теперь приближаться к замку, но с надеждой
продолжали кружить вокруг него поодаль. А чтобы Кощей о них не забывал, все
время напоминали о себе хором. Под эту какофонию он даже задремал. И вдруг…
- Коша, просыпайся, - откуда-то издали
знакомый голос вкрался в сознание, окреп и уже где-то над ухом раздался вопль. -
Кощей, мать твою, я вернулась!
- Зачем? - Кощей открыл глаза, увидел
Василису с каким-то мужиком. Затем закрыл глаза и снова открыл. Нет, не
померещилось - стоят, как живые.
- Зачеееем? Развод мне нужен, вот зачем!
- Василиса была так прекрасна в своем гневе, что у Кощея что-то ностальгически
всколыхнулось в сердце. - Ты меня бросил, а мне так хочется тихого семейного
счастья.
- Ну и кто же этот счастливчик? -
иронически хмыкнул Кощей.
- Иван-царевич!
- А точно царевич? А то мне кажется, на
дурака то больше похож…- Кощей уже вовсю издевался. Василиса пыталась его
испепелить взглядом, да неудачно. Царевич стоял чуть в стороне и в их
перебранку не встревал. - Ну ладно, ладно, успокойся. А принеси-ка ты мне
зеркальце мобильное, разговор один есть.
Пока Василиса ходила за зеркальцем, Кощей
поманил к себе царевича.
- Вань, ну и где ж ты ее подобрал?
- В болоте. Пришел на стрелку, а там
она. Пришлось брать, иначе живым бы не ушел.
- А инструкция, инструкция при ней была?
- Нуууу… - протянул царевич, - была.
- Царевич, вот ты и вправду дурак или
что? - удивился Кощей. - В инструкции же черным по белому написано «в случае
опасности сжечь»!
- Так я и сжег, - пожал плечами Иван.
- Кого сжег??!
- Дык не кого, а что… Кожу я сжег, -
Иван был непробиваем.
- И впрямь дурак, - удивился Кощей. -
Саму лягуху надо было жечь, зажарить и съесть. А теперь - женись.
- Ну и поженюсь, - Иван был непробиваем.
- Василиса баба то красивая. А что со странностями, так оно сильно и не
напрягает.
Кощей хотел было что-то еще сказать, да
вернулась Василиса и принесла зеркальце. Взяв его, он провел пальцем по
поверхности и сказал в пустоту «Ягу мне». Зеркальце подернулось рябью, и в
центре появилось изображение Бабы Яги.