Убогие углы - как алтари,
там вечное становится едою,
но вечерами, с первою звездою,
сливая в эхо все пережитое,
оно в себя уходит до зари.
И бедные углы - как алтари.

Дом бедного - как детская лодонь.
Вбирая все, что взрослому не надо,
она жуку диковинному рада,
сыта песком, горошинками града,
речной ракушки звоном и прохладой -
и, как весы, становится крылатой
от каждой лепты, с каждою утратой
и вся дрожит, едва ее затронь.

Дом бедного - как детская ладонь.

И как земля бедняцкое жилье,
осколок - и, быть может, изумруда,
еще неразличимого покуда;
все бедно теплой бедностью закута,
но смерклось на земле, еще минута -
и звезды начинаются с нее.