Не в силах без эмоций ждать трамвая,
мы боремся. Мы напрягаем круп,
поскольку наша группа целевая
прекраснее иных подобных групп.
Волнующее, родоплеменное,
сидящее в посконной глубине
взбухает мутной пеной паранойи,
томящейся на медленном огне.
Свои всегда способнее и краше,
чем те, кто вне родства и за межой.
И наши лучше, потому что - наши.
Чужой виновен сам, что он чужой.
Носитель потребительской корзины
выходит с транспарантами на стрит,
крича:
- Армяне лучше, чем грузины!
- Чем лучше?!
- Чем грузины! - говорит.
Пока слагал сонеты про ланиты
любимой романтический пиит,
в песках друг друга резали сунниты,
понять пытаясь, кто из них шиит.
Движок в авто - давно как на пределе,
и жизнь - пустой прокуренный чулан…
Нас и самих-то нет на самом деле -
есть Родина, религия и клан.
Пьём залпом кислородные баллоны,
и рвём сердца, и рвёмся из аорт…
«Зачем мы все глядим в Наполеоны?» -
спросил Кутузов, разрезая торт.