Всё волновало: голос и походка,
И сдержанный её угрюмый пыл.
Конечно, дурочка, конечно, сумасбродка.
А мне - то что - ведь я её любил!

Мне не забыть полёта этих линий,
Густых волос, спускавшихся к ногам,
Недаром вновь, как ветер над пустыней,
Я нёсся к ней - к Азовским берегам.

Но был октябрь… Меня уже не ждали.
И с моря дуло холодно и зло.
И слушал я, как волны рокотали,
И по песку какой-то сор несло.

А всё-таки она была такою
И навсегда останется такой:
Под майским ветром, под моей рукою
Немногословной, вздорной, молодой.