Дядя Гиляй, Владимир Алексеевич Гиляровский при жизни стал легендой - неутомимый репортер, автор замечательных статей и книг. Он знал всю Москву, и вся Москва знала его…
Лесной мальчик
Владимир Алексеевич Гиляровский родился 26 ноября (8 декабря) 1853 года в Вологодской губернии, «в лесном хуторе за Кубенским озером, и часть детства своего провел в дремучих домшинских лесах, где по волокам да болотам непроходимым - медведи пешком ходят, а волки стаями волочатся», - так описывал он позже свою юность.
Отец Володи служил помощником управляющего лесным имением графа Олсуфьева, ходил с рогатиной на медведя, обладал недюжинной физической силой и выносливостью…
Мать мальчика принадлежала к роду запорожских казаков, и Володя унаследовал от нее любовь к казачьим песням и вольнице. И даже внешне взрослый Гиляровский походил на запорожского казака. Неслучайно именно он позировал Репину при создании картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» и скульптору Андрееву для образа Тараса Бульбы…
Но пока до солидности еще было далеко. Маленький Володя пропадал целыми днями в лесу и учился у отца лесным премудростям.
Однако вскоре эта привольная жизнь закончилась. Когда мальчику исполнилось восемь лет, умерла его мать, и отец женился на другой, женщине строгой и требовательной. Она пыталась избавить пасынка от «дикости первобытных привычек». Мальчик, внешне усвоив хорошие манеры, в душе навсегда остался «лесным» и вольным человеком…
По этой же причине не понравилось ему и в гимназии - уже в первом классе он остался на второй год. Позже Гиляровский написал «Из того, что я учил и кто учил, осталось в памяти мало хорошего». Зубрежка, палочная дисциплина, скучные предметы и недалекие учителя. Все это было так далеко от Гиляровского, привыкшего пропадать сутками в лесу…
Но во время учебы в гимназии он нашел себе новую отраду - театр и цирк. Познакомившись с цирковыми артистами, Володя учился их профессии, и сам стал неплохим наездником и акробатом.
Хождение в народ
В Вологде, где жил Гиляровский-гимназист, обитало множество политических ссыльных. Любознательный мальчик познакомился с ними, посещал их вечеринки, слушал острые споры.
Один из ссыльных дал почитать Володе запрещенный роман Чернышевского «Что делать?». «Новые люди» настолько поразили Гиляровского, что он решил стать «как Рахметов» и уйти в народ. И в 17 лет Володя сбежал из дома - без денег и паспорта. Он отправился в Ярославль, где тут же познакомился с бурлаками, принявшими его в свою артель.
О жизни и тяжком труде бурлаков написано немало. Сам Гиляровский описывал ее так: «Согреться стаканом сивухи - у всех было единой целью и надеждой. Выпивали… Отходили… Солили ломти хлеба и завтракали»…
Но самому Гиляровскому все это нравилось: «Устал, а не спалось. Измучился - а душа ликовала - и ни клочка раскаяния, что я бросил дом, гимназию, семью, сонную жизнь и ушел в бурлаки. Я даже благодарил Чернышевского, который и сунул меня на Волгу своим романом „Что делать?“».
Кончилось лето, и бурлаки разбрелись по домам. А Гиляровский отправился дальше. Кем он только не был на своем скитальческом пути - грузчиком, истопником, рабочим, рыбаком, табунщиком, объездчиком лошадей… Благодаря лошадям Гиляровский оказался в цирке, где выступал как наездник. А из цирка ушел в театр, и несколько лет был провинциальным актером…
Но будучи актером, Гиляровский продолжал искать новых впечатлений. Он странствовал по всей стране, поднимался на Эльбрус, ходил по Дону…
Во время русско-турецкой войны 1877 года он отправился на фронт. Там Гиляровский вскоре стал разведчиком-пластуном: «Весело жили. Каждую ночь в секретах да на разведках под самыми неприятельскими цепями, лежим по кустам за папоротникам, то за цепь переберемся, то часового особым пластунским приемом бесшумно снимем и живенько в отряд доставим для допроса»… Вернулся он с войны уже бравым георгиевским кавалером…
Знаменитый журналист
Гиляровский после возвращения с фронта продолжал служить в различных провинциальных театрах, а затем решил перебраться в Москву. Здесь он какое-то время актерствовал, но давно испытываемая им тяга к литературному творчеству, наконец, пересилила все остальные страсти.
Вначале он писал небольшие заметки в разных изданиях, а потом устроился репортером в «Московскую газету». Здесь Гиляровскому на первых порах было очень непросто: «Трудный был этот год, год моей первой ученической работы. На мне лежала обязанность вести хронику происшествий, - должен знать все, что случилось в городе и окрестностях, и не прозевать ни одного убийства, ни одного большого пожара или крушения поезда».
И Гиляровский действительно вскоре узнавал обо всех событиях буквально в ту же минуту, как они случались. Его широкая натура, умение ладить со всеми людьми, помогали завести знакомство с самыми различными людьми. Вскоре Гиляровский становится «королем репортажа».
За один репортаж его чуть было не арестовали - такого он наделал шуму. Речь шла о пожаре на фабрике Морозовых. Гиляровский переоделся рабочим и, сидя в пивных и трактирах, выпытывал истинные причины пожара - виновными оказались сами хозяева. Очерк вызвал переполох, Морозовы требовали ареста и высылки автора. С большим трудом Гиляровскому удалось избежать неприятностей…
Спустя некоторое время репортер узнал от своего информатора об ужасной железнодорожной катастрофе под Орлом - целый состав ушел в болото, ставшее могилой для тысяч людей.
Катастрофа держалась в секрете, и корреспонденты к месту аварии не допускались. Но Гиляровский сумел пробраться в это страшное место, и «Московская газета» оказалась единственным изданием, рассказавшим о страшной катастрофе.
Письмо в Австралию
Шло время, Гиляровский приобрел себе имя и печатался уже во многих изданиях. Но никогда он не сидел на месте. Он вполне оправдывал свое звание «короля репортеров». Не было в Москве ни одного угла, в котором не побывал бы Гиляровский. Трущобы, притоны, светские гостиные - везде он был своим. Но он искал творческий материал не только в Москве. Эпидемия холеры на Дону, террор в Албании, гоголевские места - Гиляровский успевал побывать везде и написать обо всем.
Знание жизни, знакомство с обитателями городского дна, информированность обо всем происходящем вокруг, сделало его московской достопримечательностью, знаменитым дядей Гиляем, как называли его друзья - самые известные художники, писатели, актеры.
В его доме бывали Чехов, Куприн, Успенский, Бунин, Скиталец, Есенин, Станиславский, Немирович-Данченко, Качалов… И в то же время он дружил и с «пожарными, беговыми наездниками, жокеями и клоунами из цирка, европейскими знаменитостями и пропойцами Хитрова рынка. У него не было просто знакомых, у него были только приятели. Всегда и со всеми он был на ты»…
Людей всегда тянуло к этому человеку, до старости сохранившему веселый нрав. Дядя Гиляй постоянно придумывал разнообразные забавы.
Вот как писал о них Константин Паустовский: «Гиляровский был неистощим на мальчишеские выдумки. Однажды он придумал послать письмо в Австралию к какому-то вымышленному адресату, чтобы, получив это письмо обратно, судить по множеству почтовых штемпелей, какой удивительный и заманчивый путь прошло это письмо». Об его физической силе, которой он тоже любил, как мальчишка, похвастаться, ходили легенды - до старости он мог сгибать пятаки, завязывать узлом кочергу…
И в книгах, написанным дядей Гиляем, бросаются в глаза физическая и нравственная сила автора, его необыкновенная жизнь. «Москва и москвичи», «Мои скитания», «Записки москвича», «Люди театра», «Друзья и встречи» - каждая из них так много рассказывает и о самом Гиляровском и об его друзьях, о сотнях людей, встреченных им в жизни, о давно ушедшей от нас эпохе…
После революции, он, один из немногих осколков прошлого, остался на родине - потому что дядю Гиляя, часть Москвы, невозможно было представить живущим где-нибудь на берегах Сены. И Гиляровский смог оставаться интересным и советским читателям. До самой смерти он писал статьи, книги…
Умер Владимир Гиляровский 1 октября 1935 года. И хотя после его смерти прошло уже почти 80 лет, а события, описанные в его книгах, происходили более ста лет назад, произведения Гиляровского до сих пор не залеживаются на книжных полках…