Часть - 1.
Я родилась в маленьком городке, на Урале, в семье рабочих, мы жили вчетвером: мама, папа, моя старшая сестрёнка Настя и я - Танюша. У нас был двухэтажный домик около речки, но это только одно название, так как первый этаж был в подвале, окна были прямо над землёй. Мы с Настёной уродились в отца, зеленоглазые, большеглазые, с густыми, длинными ресницами, чернобровые, шатеночки, мы клали спички на ресницы с Настюшкой и они не падали, а подбородки у нас с ней были американские, нам завидовали многие, считали красавицами и почему-то богачками, хотя все в моей семье трудились с утра до позднего вечера. Родители держали кроликов, мясо крольчатины они продавали, а из шкурок мама нам шила шубки, жилеты, шапки, варежки, даже сапожки кроличьими шкурками обшивала, также она шила и на заказ, в доме у нас была мебель сделанная руками отца, он был первоклассный мастер. Родители жили душа в душу, были очень мирными, дружными. Настюша старше меня на 6 лет, в 5 летнем возрасте она попала под машину, грузовик проехал по - её ножке, и оставил на всю жизнь калекой, она перебегала дорогу в неположенном месте, подскользнулась и упала, водитель пытался объехать её, но не смог. Ножку Настюши пытались спасти лучшие хирурги нашего города, хотя со слов мамы спасать-то там нечего было, но всё же им как-то удалось обойтись без ампутации. Ножка её росла медленно и была тоньше, чем уцелевшая, это лучше, чем остаться совсем без ноги, с культёй. Она выучилась на бухгалтера, но замуж её никто так и не взял, характер у неё был суровый, но меня она очень сильно любила. Мама не хотела рожать второго ребёнка, но когда Настёна попала под проклятый грузовик, передумала, и родила меня. Значит, я должна быть благодарной за свою жизнь этому грузовику, вот я и благодарна!
С пятилетнего возраста отец меня обучил держать нож, топор, стамески, отвёртки, я вместе с ним разделывала кроликов, отрубала у мёртвых ушки, лапки, хвостики, также помогала отцу в производстве табуретов, которые он изготавливал на продажу, по - вечерам, после работы на заводе. Отец мечтал накопить денег на автомобиль, но у него это не получилось, он успел купить только мотоцикл, конечно же, обучил меня водить его. Папа души во мне не чаял, я у него была любимой дочкой, хотя Настю он тоже любил, но считал её неумехой и боякой. Настюша отказалась наотрез отрубать у мёртвых кроликов уши, и всё остальное, а также отказалась помогать отцу в его мужских делах, но зато она с радостью обучилась у мамы прясть из шерсти нитки и вязать разные вещи, и шить, да научилась так, что у неё была очередь на заказы свитеров, платков, шарфов, то есть, она с малых лет зарабатывала деньги. А я не любила ни шить, ни вязать, хотя мама и меня обучила своему мастерству, мне нравились мужские дела, я и дрова для бани колола с детских лет, и вскапывала грядки в огороде, и продавать с отцом на рынке мне нравилось: мясо, рыбу, ягоды и овощи, выращенные нами, да и в лесу собранные всей нашей дружной семьёй ягоды и грибы, а также вещи, и мебель, которые производили мои родители и старшая сестра. Я была непоседой, мне всё время хотелось двигаться, я любила танцевать, петь, отец меня звал «егозушечкой». В школе меня боялись обижать мальчишки, так как я дралась с ними не на жизнь, а на смерть, разбивала им носы одним ударом, как меня обучил папа, и хотя я была маленькая ростиком и худенькая, прозвище у меня было - «атаманка»! Я любила ездить в деревню к бабушке на выходные, так как в клубе были танцы, да и многие деревенские мальчишки были влюблены в меня по-самые уши, меня посылали к бабушке за карасями и карпами, которых ловил брат отца на озере возле дома бабушки, мы этой рыбой кормили кошку и собаку, немецкую овчарку, да и на продажу оставалось. Отец коптил, вялил мясо кроликов и рыбу, и я этому делу тоже обучилась, в общем, родители мои были на все руки мастера! Но, вот с рыбой я возиться не любила, из-за её запаха, ох, как же трудно было от него отмываться! С 14 лет я собирала своих подружек - одноклассниц, и везла всех в свою деревню на танцы, мы, городские девчонки, выплясывали в клубе так, что о нас вся деревня знала, и поклонников у нас с подружками было очень, очень много. Вот в этой - то деревне я и познакомилась со своим мужем, которого убила…
Часть - 2.
Я познакомилась с Колей, убитым мной, мужем, в 14 лет, на танцах в клубе, он казался мне красивым великаном, так как рост у него был 1 метр 85 см., а у меня 1 м. 50 см., он был старше меня на 6 лет, как и моя старшая сестра Настёна. Коля отслужил в армии, работал строителем, был весёлым и при своём росте шикарно танцевал брейк данс, владел техникой экстрима и верхнего, и нижнего, в общем, был крутым «хип-хоповцем», конечно же, я в него влюбилась. Он ухаживал за мной очень нежно и романтично, заваливал меня шоколадками, цветами и заграничными шмотками, которые в начале 80-х годов было очень трудно купить, никого не подпускал ко мне, часто отправлял домой после танцев в деревенском клубе на такси. Мне многие завидовали, считали Николая замечательным женихом. Он не нравился только моей сестре, она говорила мне, что он «актёр», но я тогда не понимала почему Настя так его называла, и думала, что и она мне просто завидует. В 18 лет я вышла замуж за Колю, и мы стали с ним жить на первом этаже родительского дома. В те годы я была цветущей девушкой с аппетитными формами тела, грудь у меня выросла до третьего размера, а рост прибавился только на 1 сантиметр, одевалась я экстравагантно, всегда со вкусом, тогда Коля ничего не жалел для меня. В замужестве я была счастлива всего пол года, так как через 6 месяцев после свадьбы мой муж стал приходить домой с работы пьяным, и на мои уговоры жить в трезвости никак не реагировал, да ещё стал маниакально - ревнивым. Мои родители стали ходить с грустными глазами. Первый раз Николай избил меня всего-то через 7 месяцев совместной жизни, в мой день рождения, когда разошлись все гости, да так, что я попала с сотрясением головного мозга в больницу, где врачам сказала, что подвернула ногу и упала с лестницы.
Избивал меня Коля дома ночью, я даже боялась кричать и звать на помощь родителей, так как у отца было больное сердце и я молчала, закрываясь от ударов мужа руками, пока не потеряла сознание. Мой отец, увидев, что со мной сделал муж, тоже попал в больницу, но его-то не сумели спасти, он умер от обширного инфаркта сердца через три дня. Николай вымолил у меня прощение на коленях, говорил, что приревновал к своему другу, который танцевал со мной на дне рождения, и что больше никогда такого не повторится.
После похорон отца и после моей выписки из больницы я стала худеть, таять на глазах, мои груди стали обвислыми, как уши спаниеля, я надеялась, что всё пройдёт, но не прошло, я и сейчас выгляжу как подросток. Врачи мне сказали, что у меня произошло посттравматическое осложнение и возникла гипотрофия в организме, и что я должна радоваться, так как выжила после тяжёлой травмы головного мозга. Ровно год Николай не пил, возил меня по-всем врачам, и даже к бабке знахарке, но никто ничем не смог мне помочь.
Николай, когда стал пить снова, в пьяном виде насмехался надо мной, говорил, что я и моя сестра - уродины, он стал хитрым и осторожным, бил меня только по-ночам ладошками, чтобы не оставалось следов, но мне было очень больно. Он знал, что я не буду кричать, и не пойду никому жаловаться. Мама моя после смерти отца замкнулась, стала часто болеть, перестала шить, я боялась за неё и ничего ей не рассказывала, с сестрой у меня не было доверительных отношений, и, вообще, за меня некому было заступиться. Я предлагала Коле развестись со мной, но он сказал, что в деревню обратно не поедет, и дождётся, когда я сдохну, и, если я осмелюсь подать на развод без него, то я повторно попаду в больницу, но с более тяжёлой травмой. Когда Коля был трезвым он вёл себя нормально, даже иногда извинялся передо мной, но это было очень редкое явление. Я прожила с ним 6 долгих, мучительных лет, в 24 года, в свой день рождения, я убила его. Я вынашивала план убийства в своём сердце долго, каких только способов я не перебирала, выбрала топор…
В день убийства, а это в мой день, с днём рождения меня поздравили только мама и сестра, Коля пришёл как обычно домой пьяным, потребовал от меня ужин, и даже не вспомнил, что я - именинница. Я знала, что он доживает в этот вечер последние часы, так как вынесла ему приговор - смерть, твёрдо решила, что я не дам себя больше обижать - никому! Я спрятала топор под диван в спальне, так как знала отработанный сценарий мужа, он действительно был актёром, так как на людях, при гостях, он играл роль положительного мужа, сдувал с меня пушинки, а когда оставались одни, то становился садистом.
Обычно после ужина он брал меня за руку и вёл в спальню, включал музыку, толкал на диван и требовал, чтобы я разделась догола и стояла перед ним, пока он не насмеётся надо мной, затем ладошками несколько раз бил меня по животу или ягодицам, затем толкал меня в угол комнаты, и, сладко вытянувшись, засыпал. Иногда поднимал и ставил меня голой на табурет, ходил вокруг меня и просто тыкал пальцем в рёбра, и смеялся, смеялся, смеялся. Никто об издевательствах моего мужа надо мной не знал, я ни с кем не делилась о своей жизни. Многие думали, в том числе и мои родные, что я печальная из-за того, что не могу поправиться.
В мой день рождения он также взял меня за руку, повёл в спальню, но когда хотел толкнуть, я увернулась, и упала на пол, чтобы вытащить из-под дивана приготовленный мной топор, которым я разделывала кроликов, что я быстро и сделала. Я репетировала эту сцену почти месяц, с большим удовольствием, предвкушая, как разделаю своего Колю, просчитывала все варианты, чтобы он не смог от меня убежать, и чтобы не смог дотянуться руками до меня, и выхватить топор. У меня всё получилось, как я задумала.
Мой муж удивлённо и оторопело смотрел на меня, когда я, после падения на пол, молниеносно перекатилась, и встала в дверном проёме с топором в руках, сбоку от него, и, когда я ледяным, тихим голосом сказала ему, что больше не дам над собой издеваться, то у него в глазах возник панический страх животного, он даже протрезвел. Коля стоял ко мне боком, когда я нанесла ему со всего размаха, как колола дрова, первый удар по шее, кровь хлынула фонтаном, муж мой молча рухнул всей тушей на пол, не от нанесённой раны, а от ужаса. Видимо, я была в тот момент очень страшная, ведь его кровь обрызгала всё моё лицо и руки. Я быстро подскочила к нему и, не давая опомниться, нанесла второй и третий удары по- его рукам, чтобы он не смог меня схватить, следующие удары были по-ногам, чтобы он не смог встать и убежать от меня, я разделывала его, как мёртвых кроликов. Я молча наносила ему удары по-рукам и ногам, и он тоже молчал, алкоголь и страх обезболили его, когда я поняла, что он не сможет дать мне отпор, я тихо заговорила:
- Ты, Коля, большая мразь, и сейчас ты сдохнешь, твоё место в аду, я с удовольствием сейчас тебя убью, за отца, за издевательства надо мной…
Коля попытался что-то мне ответить, но из него вырвалось только мычание. И я стала дальше с радостью наносить ему удары по-телу, пока он не затих. Я превратила его в отбивную котлету, вся спальня была в крови, даже потолок, и я тоже; в липкой, тёплой и сладкой на вкус, ведь его кровь стекала по-моим губам и попадала мне в рот, но этот запах и вкус крови мне жутко понравился, этот вкус был вкусом моей свободы!
Я отбыла срок наказания по части 1 статьи 115, то есть, за совершённое умышленное убийство с особой жестокостью, 29 колото-резанных ран насчитали криминалисты. Я отказалась от адвоката, хотя я ни в чём не раскаивалась, но сказала судьям, что раскаиваюсь в содеянном. Суд вынес мне приговор - 12 лет наказания, но я через 7 лет вышла на свободу. Мне пришлось сыграть раскаяние для освобождения. Сожалею ли я сейчас, по-прошествию многих лет, что убила мужа? Нет, никогда не сожалела и не сожалею, ведь он не оставил мне другого выбора. А в колонии меня все уважали, только очень удивились, когда увидели меня, маленькую - 1 м. 51 см., и очень худенькую, и никто ни разу за семь лет отсидки не сказал мне ни одного плохого слова.
Я любого убью с большим удовольствием, кто посмеет меня ударить.