«Маленький город на юге…» Февраль 1943 года.
Здравствуйте, Дмитрий Шеваров!
13 февраля 1943 года наш отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (половина личного состава - девушки, призванные в армию в апреле 1942 года в г. Горьком) погрузился на станции Арзамас в воинский эшелон и двинулся в сторону фронта. Налеты фашистов на тыловые города к этому времени прекратились, и нам, зенитчикам, в тылу нечего было делать.
Ехали медленно, все пути были забиты военными эшелонами. На дворе морозище, в теплушке - один очаг под котлом в центре вагона, где и чай кипятили, и кашу готовили, и руки-ноги грели.
В феврале дни короткие, темнота, мрак. Днем еще находили занятие: чистоту в вагоне наводили, чистили винтовки, противогазы. На станциях таскали уголь у машинистов паровозов для нашей «кухни». А вот к вечеру темень уже, и что делать? Песни… Как они нас выручали!
На станциях обычно стояло много эшелонов, мы выходили, знакомились, искали земляков, слушали песни соседей, пели им свои. И вот, уже подъезжая к Курску, мы услышали песню, запомнив ее навсегда:
Маленький город на юге,
Пристань внизу под горой,
Ласковой песней о друге
Льется баян над рекой!
Низенький дом с мезонином.
Весь пожелтевший фасад,
Солнцем согретый в долине
Дремлет задумчивый сад.
Тихо вращаются спицы -
Вяжет старушка чулок.
Мягкою тенью ложится
Байковый детский платок.
Глянет на карточку сына,
Думая думку одну,
И на минуту застынет,
Молча прильнувши к окну!
Стеганый ватный халатик
Брошен устало на стул.
Лишь оловянный солдатик
Молча стоит на посту.
Тихий глухой полустанок,
Поезд, прощанье, перрон,
Звучная песня баяна,
В даль уходящий вагон…
Не знаю, чьи это стихи и кто написал музыку. Больше я этой песни во время войны не слышала.
Так и ехали 18 дней до Курска, где мы выгрузились 5 марта 1943 года. Наш дивизион влился в 254-й зенитно-артиллерийский полк. Курская дуга нас не миновала…
В апреле 1965 года в Уфе я ехала в трамвае, и в вагон вошла семейная пара. Муж, слегка выпивший, напевал «Стеганый ватный халатик…», а жена останавливает его от громкого пения. Мне же надо было выходить на остановке, и я не успела спросить, откуда у мужчины эта песня и кто ее автор.
Простите, пишу уже очень плохо, лучше не могу, как ни стараюсь.
Полина Тимофеевна Андреева, г. Тверь
«Маша, только сохрани детей!..» Осень 1943 года.
Здравствуйте, Дмитрий!
Я каждой самой малой косточкой своего организма обязан жизнью тем, кто не пришел с полей сражений, и тем, кто уже после войны ушел от нас в вечность. Я обязан и тем, кто сейчас сражается с болячками, живя где-то рядом с нами.
Фашисты и полицаи вели тотальную зачистку брянских лесов. Из лесов всех сгоняли на станцию Локоть. Нашей тюрьмой стало бывшее ржаное поле, его обнесли высоченной колючей проволокой. Брат держался за юбку матери, сестра у нее на руках, а я в мешке за спиной.
Уходя на фронт, отец просил маму: «Маша, только сохрани детей!» Когда я вырос, мама ростом была мне по плечо. Я часто ее спрашивал: «Мам, где ты брала силы, чтобы нас сохранить?» Ответ был всегда один: «Сынок, мне давала силы вера в Бога».
Когда в тюрьме на поле накопилось не менее двух тысяч человек, нас построили в колонну и отправили своим ходом до города Борисова. Там был сортировочный лагерь. До этого лагеря дошли не более одной трети, остальные погибли по дороге. Из Борисовского лагеря отправляли на Украину убирать урожай. Наша семья попала в огромное село Омбыш Черниговской области.
Вместе с нами пригнали сюда еще четырнадцать семей. Однажды нас посадили в огромную телегу в упряжке двух волов и повезли к станции Круты для расстрела. Матерей заставили вырыть длинный ров вдоль железной дороги. Полицаи нервничали: «Пора кацапов кончать!» Что означает слово «кацап» я не знаю и сейчас. Всех стали теснить поближе ко рву, и в этот момент над головой засвистели снаряды. Полицаям стало не до нас, они вскочили в седла и айда в Омбыш добро спасать. А мы всю ночь сидели у рва и тряслись от холода. Каждая мать сгребла к себе своих чад, и все плакали.
Под утро услыхали моторы вдали. Матери собрали всех своих чад и живой цепью перекрыли дорогу: «А будь что будет…»
С первого танка спрыгнул человек и покрыл нас всех трехэтажным матом за то, что мы задержали колонну. «Наши!» - закричали матери, обхватили запыленный танк руками и зарыдали с такой силой, что и мы, дети, не понимая, что происходит, заревели на все лады.
Танкист расспросил матерей и отдал приказ: «Всех накормить, на каждую душу - трехдневный сухой паек».
Танки ушли на Киев.
Да, не тюльпаны красочным разливом
По всем просторам снова зацвели.
Сердца солдат, озябшие в могилах,
Пришли согреться к нам из-под земли…
Дмитрий, извините за почерк: инфаркт на ногах, а потом три серьезные операции не прошли даром. Передайте, пожалуйста, мои стихи актеру и певцу Евгению Дятлову: он кажется мне хорошим человеком. Его голос меня успокаивает и обнадеживает.
Степан Федорович Калабухов, малолетний узник фашизма, г. Владимир