ЛЕСОВОЗ
Я родился в тридцатые годы в июле -
Мир стоял уж давно на пороге войны -
В знаменитом английском порту Ливерпуле,
И был на воду спущен под рокот волны.

Меня звали «Силач», что подстать лесовозу,
И сложилась, как следует, флотская жизнь:
Плавал я сквозь шторма, видел бури и грозы,
Рифов злобный оскал и лазурную высь.

Как-то раз закрепили на палубе танки,
Заорал старый боцман: «Поднять якоря!»,
И лихие матросы, британцы и янки,
Пили виски и ром от него втихаря.

И пошли мы в Атлантики стылые воды
Под неистовством ветра и шквалом свинца,
Чтоб России помочь, и чтоб Лев и Свобода
Рука об руку шли до фашизма конца.

И клевали нас «Юнкерсы» и «Мессершмитты»,
И грозила подлодок зловещая рать:
Умирали отважные янки и бритты,
Точно зная, за что стоит им умирать.

Мы остались втроём: боцман, я с мотористом,
А подлодка всплыла, от души веселясь:
Мы решили в тот день, как ни странно, лучистый,
Не упасть своей честью моряцкою в грязь,

И пошли на таран, как ходили когда-то
Наши предки отважные на абордаж,
Мы поставили наци пред сбывшимся фактом,
От сердец подарив им последний кураж.

Я - корабль, и лежу, как и все, на кладбище,
Здесь, средь донного ила, царит тишина,
Царство сказочных рыбок и ветер не свищет:
Мир забвения и бесконечного сна.

Рядом остов разбитой немецкой подлодки,
Душ людских во Вселенной беззвучный полёт,
И судьба нижет нервными пальцами чётки:
Нечет-чёт, нечет-чёт, нечет-чёт, нечет-чёт.