На длинной дороге жизни мы часто меняемся ролями. Сегодня ты на вершине, а завтра ты никто, сегодня кто-то помогает нам, а завтра помощниками становимся мы.

Один мудрец сказал:

Все, что отдаешь, твое, потому что когда-нибудь оно обязательно к тебе вернется.

У меня тоже есть традиция
Уже больше тридцати лет вечером 31 декабря я приезжаю в один и тот же старый дом, на Садовой-Самотечной. Большой лестничный пролет, звонок в дверь. Громкий собачий лай в ответ. Я улыбаюсь. Первый раз я стоял перед этой дверью десятиклассником. Я собирался поступать в институт, и мама через знакомых нашла мне репетитора по истории - Евгения Андреевича.

Он очень меня разозлил в первый визит. Я был уверен, что неплохо знаю историю. Евгений Андреевич задавал самые простые вопросы - я блеял в ответ. Он посмеивался.

Тогда я решил: не буду заниматься у этого противного дядьки!

…А потом мы подружились. Да, мы занимались историей. Но я сам не заметил, что история тут совсем в другом.

Евгений Андреевич стал мне своим, родным, близким. Я полюбил его комнату с огромным столом. Прежде чем сесть, приходилось раздвигать ворохи книг и бумаг. Под стол всегда забирался кто-то из собак, кряхтя и фыркая. Евгений Андреевич подбирал их на улице. Лечил, выхаживал. Он много курил, и весь интерьер под старым оранжевым абажуром был в дыму, словно кадр из ветхого фильма. Он все время меня подкармливал - бутербродами с толсто порезанной «докторской»:

«Я же вижу, Лешка, что ты голодный».
Я поступил в институт
Но это неважно сейчас! Я стал приходить к Евгению Андреевичу просто так. Или не просто. Проблемы с девушкой - звоню ему:

«Можно заеду?» - «Что-то стряслось?» - «Нуууу…»
- «Я понял, Лешка. Заваливай!»
Когда не стало мамы, я бросился к нему. Сидел за тем же столом, ронял слезы на бумаги, он меня утешал.

Мои жены, мои дети знали: вечером 31 декабря я обязательно заезжаю к Евгению Андреевичу

Я был молодым эгоистом

Мне плохо - сразу к Евгению Андреевичу. А он курит одну за одной, выслушивает, успокаивает.

«Лешка, жизнь прекрасна и удивительна!» - это был его вечный рефрен.
А потом, спустя много лет, мы поменялись ролями. У него начались проблемы со здоровьем, с работой, иногда - просто тоска. Он звонил мне крайне редко, был гордый, сам по себе. Но если звонил - значит, точно беда. И я бросался к нему.

А с Новым годом получилось случайно
Позвонил ему 31 декабря 1983 года, поздравить с наступающим. В шутку сказал:

«Могу заехать».
Он ответил: «А что, Лешка? Заваливай!»
И с того момента каждый вечер 31 декабря я приезжал. На час-два. Болтали, выпивали, обсуждали новости. Будущее страны. Тогда оно меня еще очень волновало. Умер Андропов, что дальше? Началась перестройка, что будет? Развалился Союз, и чего? Евгений Андреевич был оптимистом-оригиналом. Излагал свою версию событий и резюмировал:

«Хорошего, Лешка, ничего не будет. Но жизнь все равно прекрасна и удивительна!»
Он всегда ждал моего звонка в этот день. Обязательно говорил: «Традиции надо соблюдать». Даже когда ему было худо, когда с трудом поднимался с кровати. «Традиции надо соблюдать».

Дело уже не в традиции, Бог с ней, с традицией.

Дело в том, что я знаю: они ждут, я очень им нужен.

3 года назад, в начале декабря, его не стало…
На поминках я зашел в его комнату, сел на старый стул, посмотрел на бумаги и книги. Среди них лежала и моя, новая. Он не успел ее прочитать. Где же вы, мой любимый, мой родной Евгений Андреевич? Как же так? Кто теперь мне скажет про прекрасную жизнь?

…А 31-го числа я позвонил его дочери Маше:

«Можно заеду?»
Маша засмеялась: «Конечно! Традиции надо соблюдать»
Маша осталась вдвоем с мамой. Они обе тоже историки. Милые, интеллигентные, неторопливые. С ними я общался всегда кратко, на бегу, в прихожей. А они встретили меня, как самого дорогого гостя, накормили пирожными, напоили чаем. Старый пес смотрел на меня и чуть сердился: кто вообще такой? Маша с мамой попросили помочь со старой электрогирляндой на елке: не работала. Разобрался - засветилась.

Маша сказала, что они меня очень ждали. Даже волновались: вдруг не позвоню, раз папы нет?

И теперь 31 декабря я обязательно приезжаю к двум своим дамам. Дело уже не в традиции, Бог с ней, с традицией. Дело в том, что я знаю: они ждут, я очень им нужен. Они не зовут гостей, сами никуда не ходят. Но без меня для них уже нет Нового года. А значит, я всегда буду к ним приезжать, пока я нужен. Мы будем пить чай, есть пирожные и болтать. Пес будет ворчать. Электрогирлянда всегда будет сиять. Потому что жизнь прекрасна и удивительна!