БАБУШКА ТАК СКАЗАЛА
Чем израильская бабушка отличается от любой другой бабушки? Тем, что неистребимое стремление накормить, пригреть и позаботиться (вне зависимости от желания окружающих и прочих мелких обстоятельств) в израильской бабушке сочетается с редким жизнелюбием, большим самомнением и твердой уверенностью в том, что всё, что нас не убивает, тоже следует накормить.
Когда я вырасту, обязательно стану израильской бабушкой.
Во-первых, это красиво.
Однажды мой мамулёк приехал на вызов к 95-летней бабушке: та жаловалась на головокружение. Бабушка сидела в кресле под кондиционером при полном параде - то есть макияж, сложная причёска, платье с глубоким декольте, туфли на каблуках, маникюр, сигарета.
- Ну, на сколько лет я выгляжу? - первым делом спросила бабушка, уклоняясь от стетоскопа. - Только не ври.
Мамулёк задумался. Натуральный возраст бабушки был известен. «Если в сорок, чтобы сделать приятное, отнимают лет пять, в пятьдесят - десять, то, если ей сейчас девяносто пять…» У мамулька всегда было плохо с математикой.
- На семьдесят! - уверенно заявил мамулёк.
- Ну, на пару лет ты ошиблась, - ответила бабушка. - Ладно, смотри меня, только аккуратно, не испорти причёску.
Во-вторых, израильские бабушки всегда всё знают.
Можно спросить у них о чём угодно, бабушки ответят быстро и уверенно.
Вот, например, в парке дитя видит пожилую, но бодрую таксу и спрашивает:
- Это какая собака?
- Овчарка, - отвечает бабушка.
Дитя задумывается, такса, вяло виляя попой, обнюхивает эвкалипт.
- А почему она такая маленькая? - спрашивает пытливое дитя.
Бабушка неодобрительно смотрит на таксу.
- Потому что плохо ела, - говорит бабушка. - Все, кто плохо ест, не растут.
Даже если израильскую бабушку ни о чём не спрашивать, она всё равно всё знает. Спорить с бабушкой бесполезно. Однажды рано утром зазвонил телефон, я сняла трубку, потому что родители были на работе, и из трубки мне закричали:
- Люся, ну где ты уже ходишь, это бабушка, она волнуется.
- Это не Люся, - вежливо ответила я.
- Так позови Люсю, что ты мне голову морочишь!
- Извините, здесь нет Люси.
- Так она пошла куда?
- Нет, здесь вообще нет Люси, вы ошиблись номером.
- Что это я ошиблась, я каждый день сюда звоню. Так Люся где?
- Вы всё-таки ошиблись номером.
Трубка на секунду замолкает, потом подозрительно спрашивает:
- А ты тогда кто?
Я теряюсь и бормочу:
- Я… Я не Люся.
Трубка с бабушкой внутри раздражается.
- Да я слышу, что ты не Люся, какая из тебя Люся, а Люся-то где?
- Вы ошиблись номером, Люси здесь вообще нет, - терпеливо отвечаю я.
- А, так нет её, что ты сразу мне не сказала! - кричит трубка. - Ладно, я через час перезвоню.
Второго звонка от Люсиной бабушки я не дождалась, трусливо сбежала на море.
А на пляже - ветер, волны, чёрный флаг на будке спасателей, песок забивается в уши и вообще везде, мы сидим с ребёнком Данечкой, завернувшись в полотенце, дышим, нам надо, у нас через два дня обратный самолет в Москву. Рядом бабушка борется с огромным полосатым зонтом и дедушкой, который неосмотрительно критикует погоду и бабушку:
- У меня радикулит, я не буду тут сидеть.
- Скоро распогодится, - отвечает бабушка.
- А я ведь знал, что так и будет, даже по радио передали - высота волны два метра. А ты что? Ты сказала - отличная погода, Боря, пойдем проветримся, - ноет дедушка.
Бабушка побеждает зонт, приглаживает на дедушке седые кудри и говорит:
- Чем ты недоволен, Боря? Или мы не проветриваемся?
В-третьих, у израильских бабушек всегда есть еда. И они всегда хотят накормить. Не важно, где ты встретил бабушку - на пляже, в автобусе, в пустыне - надо быть готовым к тому, что сейчас будет еда, много еды, очень много еды. Сопротивляться не имеет смысла, надо просто расслабиться и есть.
Как-то я летела в Тель-Авив рядом с бабушкой и заранее ей сочувствовала - я заслуженный аэрофоб, могу неконтролируемо зарыдать, посинеть, могу вцепиться в то, что ближе всего. Однажды я сломала подлокотник.
Пока стюардессы улыбались и проверяли, все ли пристёгнуты, бабушка сидела тихо. Как только самолёт начал выруливать на взлётку, бабушка достала пакет с пирожками и бутербродами.
- Ну, - сказала бабушка как бы в никуда, - сейчас будем обедать.
А я как раз тянулась за специальным пакетиком, чтобы в него подышать.
- Возьми пирожок, - сказала мне бабушка.
Я замотала головой. Потому что мы вот-вот должны были взлетать, какие пирожки, я и зубы разжать не могла.
- Ты что-то бледная, - сказала бабушка, - тут у вас в Москве, конечно, все бледные, это потому что вы плохо едите. У тебя, наверное, малокровие. Когда малокровие, надо есть жирное, тут все говорят про холестерин, а я скажу так - ребёнок должен хорошо питаться. Возьми пирожок.
Мне почти сорок лет, и чем-чем, а малокровием я точно не страдаю.
- Ну, - сказала бабушка уже громко, обращаясь к соседям сбоку, спереди и сзади. - Посмотрите, она не хочет пирожок!
Некоторые соседи заинтересованно посмотрели. Самолёт гудел и взлетал, бабушка была неумолима.
- Или ты возьмешь пирожок - или я не знаю, - сказала она.
Я взяла пирожок. И я съела пирожок под одобрительным бабушкиным взглядом, а потом ещё пирожок и бутерброд, и пирожок. Когда стюардесса принесла обед, бабушка его гневно отвергла.
- У нас своё, - сказала она. - Видишь, девочка кушает, пусть кушает, нам ещё долго лететь.
За четыре часа бабушка рассказала мне про свою семью. У неё семеро детей, девятнадцать внуков и внучек и (пока) только четыре правнука.
- Каждую пятницу они все приходят ко мне ужинать, - говорила бабушка. - Потому что кто их еще накормит? А ребёнок, запомни, всегда должен хорошо питаться.
Когда мы заходили на посадку над тель-авивским пляжем - а там самолёт всегда делает такой как бы взмах крылом, - я безмятежно ела булочку с творогом. Ведь когда рядом израильская бабушка, с ответом на любой вопрос и запасом еды, ты можешь быть уверен - всё будет хорошо.
Потому что бабушка так сказала.