(произносится с выраженным кавказским акцентом)
Случай у меня вот был восьмого марта - дай расскажу.

Короче, вызывают меня вечером, поздно уже. Женщину домой везти. А она пьяная совсем, да? И килограммов сто пятьдесят, понимаешь? Или сто шестьдесят. Ее ко мне посадили, и она спит. И храпит, понимаешь - вот так: ХРРР! ХРРРРР! Ну, довез я ее - как сейчас помню, улица Верхние Поля, восемнадцать. Я ее довез, думаю, ну, муж ее встретит, да? И никого, понимаешь! Двадцать минут стою, двадцать пять стою, и никого. Я ее: «Гражданка, а гражданка!» А она все: ХРРР! Ну, думаю, ментам ее сдать, что ли - пусть разбираются, да? И тут у нее в кармане, в пальто мобильник звонит.

Вот, думаю, хоть кому-нибудь скажу: пусть заберут. А это, понимаешь, муж ее звонит. И главное, сразу: «Я, - говорит, - наверно ошибся, да?» Нет, понимаешь, он же меня в трубке услышал. «Я, - говорит, - типа, жене звоню». А я ему и говорю: «Твоя жена, - говорю, - рядом со мной спит». Спит рядом со мной, да? А он сразу: «Ах, - говорит, - так? Ну и пусть дальше с тобой спит». А я… а он трубку повесил.

И вот я дальше жду. Ну сил нету, а тут как раз менты приехали. Я им все объясняю, да? А она все: ХРР! ХРРР!!! А менты говорят: «Ты, - говорят, - неправильно ему сказал. Давай мы». И они ему звонят, да? И еще пять, десять минут проходит, и он спускается. Только я, понимаешь, думал: ну раз тетка эта такая большая, понимаешь, то и он тоже… ну, не такой толстый, но все же в теле, да? А спускается такой мужичок килограмм сорок, веришь? Я его за ее сына принял. Я ему и говорю: «А где отец-то твой?» А он и отвечает: «Умер».

- Как, - говорю, - умер?
- От инфаркта.
- А скорую-то вызвали?
- Да схоронили уже.
- Как, - говорю, - схоронили? Я же десять минут назад с ним разговаривал, да?
- Это ты, - говорит, - со мной разговаривал.

Нет, ну ты понимаешь, я его за сына… а это он муж. И как он такую домой поднимал? Он ее: «Милая… милая…» А она ему: ХРРРРР!!!

Одна надежда, ему менты помогли наверно.

Да?