часть двадцатая
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
продолжение
Кое-как заползаю обратно на островок.
- Кэрт!
- Ты моя.
Спокойно, тем же тоном, что говорил со мной всего несколько минут назад.
Ни злобы, ни гнева.
Ровно, мягко, тихо.
- Ты что, не понимаешь, если граф умрет - мне тут же голову оторвет! Отпусти его!
- Ты меня поцелуешь?
С любопытством.
- Обалдел?!
- Соглашайся.
Пискнул мышь.
- Он же не в себе.
- Я согласна!
Пальцы разжались, и граф рухнул на землю, кашляя и сжимая горло здоровой рукой.
Кэрт рывком вынул из его плеча меч.
Василиск застонал сквозь сжатые зубы, но не заорал - гордость не позволила.
- Целуй.
Кэрт повернулся ко мне и обаятельно улыбнулся, обнажая белоснежные парные клыки.
Тяжело дышу, молча его разглядывая.
Да что у него на уме?
Дался ему этот поцелуй.
Видно же, что я ему по барабану.
Ладно.
Раз обещала - надо выполнять.
Подхожу, склоняю голову чуть набок и прислоняюсь губами к его губам.
- Все?
- Нет.
Хмуро.
Его уши зашевелились сильнее, как и каждый раз, когда он о чем-то серьезно размышлял.
- Что опять не так?
- Его ты целовала по-другому.
Указывая на графа.
- Скажи, зачем тебе все это? Зачем тебе этот поцелуй?
- Ну ты же просила.
Он улыбнулся и, обняв меня за талию, крепко прижал, не давая отстраниться.
Фыркаю, но острые зубы кусают нижнюю губу, а когда пытаюсь высказать все, что думаю, его язык шустро проникает внутрь, углубляя поцелуй.
Еще через какую-то долю секунды я уже обо всем забыла.
Руки сами по себе легли на его плечи, скользнули за шею, прижимая ближе.
Меня он отпустил только через минуту.
Усадил на землю и отошел к костру, у которого граф накладывал себе на рану мазь, стоившую целое состояние, но способную воскрешать практически мертвых.
Всего пара дней - и на месте жуткой раны останется лишь неровный шрам.
Мотаю головой и закрываю глаза.
- Итак.
Мышь вылез из капюшона и, перелетев ко мне на колени, заглянул в глаза.
Теперь ты поняла, что такое целовать дэймоса.
- А?
Не удержавшись, он упал на землю и, недовольно пискнув, тут же вернулся обратно ко мне на колени.
- Бэ! Больше так никогда не делай. Те, кто приходит снизу…
Поверь, твой прекрасный граф и рядом не стоял. Суккубы - и те могут только мечтать о такой власти над душами.
- Я… не понимаю, ты сейчас о чем говоришь?
- О том. Он чуть твою душу не высосал!
Хорошо, что я в капюшоне сидел, и его магия не сработала.
Медленно прихожу в себя, разглядывая унылый черно-белый мир вокруг и чувствуя себя так, словно отхожу от дозы «синей смерти».
Все плохо, дышать тяжело, руки дрожат, в голове - бардак, и так тошно, словно мне теперь всю жизнь придется прожить в туалете, к примеру. Пауком.
- Какая жуткая перспектива.
- Ты о чем?
- Да нет, ни о чем. Но ты прав, Пых. Целоваться с Кэртом - себе дороже.
- Я всегда прав.
Фыркнул мышь и потребовал, чтобы его наконец накормили.
Киваю и смотрю на постепенно рассеивающийся туман.
Скоро полдень.
Пора выходить.
Прыгать по кочкам в такой туман было самоубийством.
Но теперь вполне можно рискнуть.
Тем более что охрана очнулась и теперь тоже сушит вещи у костра.
В тот день мы так никуда и не пошли.
Василиску надо было оклематься от полученной раны.
Кэрта я предложила отпустить до худших времен обратно в его жаркое царство.
Тот пожал плечами и согласно кивнул.
На болоте ему и впрямь было неуютно - холодно, мокро, скучно.
Засыпаю, прижавшись к спине василиска и слушая стук его сердца.
Он сказал, что завтра выдвинемся сразу после завтрака.
Ночь медленно опустилась на болото.
Тихо квакали лягушки.
Печально перекрикивались кикиморы, снова оставшиеся голодными, но так и не решившиеся выйти на сушу и забрать добычу силой, да где-то пела одинокая птица.
А может, и не птица - кто ее знает.
Тихо…
Звезды рассыпались вокруг трех скрещенных лун и старательно освещают им путь, выстилая серебристую дорожку по небосклону.
А где-то далеко, так далеко, что не услышать и не увидеть, стоит огромный темный замок, в который наша компания и держит путь.
Мышь завозился и, широко зевнув, сел.
Спать ему совсем не хотелось.
- Кэт.
Позвал он тихо.
- Кэт!
Чуть громче.
- Ты спишь?
И снова молчание.
- Значит, спит. Жаль. Скучно.
Какое-то время мышь сидел, задумчиво глядя на отблески затухающего костра, потом встрепенулся и забрался под край мягкого пушистого пледа в поисках руки девушки.
- Хм… да где же он?
Рукав аккуратно отогнули вверх.
Пыхтя, мышь поднял его чуть выше и еще выше, пока на запястье не блеснул металл.
Пушистик довольно пискнул, возбужденно задвигав ушами и изучая краешек браслета.
- Так… теперь надо плюнуть.
Набрав побольше слюны, мышонок смачно плюнул на браслет и поцарапал мокрое место коготком, после чего, затаив дыхание, принялся ждать.
- Ты звала?
Пых вздрогнул и повернулся к чернокожему дэймосу, сидевшему у костра.
Рубиновые глаза смотрели на спящую девушку, уши были прижаты к голове.
Сколько он так уже сидел?
Минуту?
Две?
Все пять?
- Это я тебя вызвал.
Пых перелетел на бедро Кэт и неуверенно помахал лапкой.
- Ты?
Взгляд горящих внутренним пламенем глаз сместился на летучего мыша.
Пых почувствовал себя увереннее и даже выпрямился, переступая с лапки на лапку и двигая ушами.
- Зачем?
- Ночь же. Мне скучно. Поговорить хочу.
Подумав, мышь перелетел ближе костру, с удобством усевшись на небольшом камушке, еще недавно выполнявшем роль стола для небольшой компании.
- Если хочешь, давай поговорим.
Сказал Кэрт и улегся на землю, заводя руку за голову и глядя в небо.
- Итак, первый вопрос. Зачем ты поцеловал Кэт?
- Мне было любопытно.
- Что именно?
- Как она отреагирует.
- И?
- Что и?
- И тебе понравилось?
- Да. Она вкусная.
- Не понял.
- Я заберу ее с собой в нижний мир и буду тысячелетиями поглощать ее душу.
- Вот теперь понял…
И тебе не стыдно? Она же решила тебя освободить!
- И что с того?
- А то… ты должен быть благодарен.
- Это она так решила. Я не просил и ничего не обещал взамен. Моя очередь задавать вопросы.
- Ну ты и… Ладно, задавай.
Недовольно проговорил Пых.
- Почему ты с ней?
- А? Не понял.
- Вы постоянно вместе. Почему? Какой между вами заключен контракт? В чем твоя выгода?
- Ну… я могу снимать все виды чар, а главное - мы друзья.
- Кто?
- Друзья.
- Что такое - друг?
- Это тот, кому ты доверяешь. Ты какой-то странный. Элементарных вещей не знаешь.
- Что значит, доверяешь?
Мышь покосился на Кэрта.
Тот смотрел в упор, и на его лице не было и тени улыбки.
Спокоен, сосредоточен, только в глубине глаз поблескивает любопытство.
- Это значит, что она может рассказать мне о себе все. Ну и я о себе.
- Я тоже могу рассказать все.
- Хм… хорошо, а если так? Я могу рассказать ей даже то, что может мне сильно навредить, потому что верю, что она меня не выдаст и поможет, если мне будет нужна ее помощь.
- Это глупо.
- Что именно?
- Рассказывать все. Рано или поздно тебя предадут.
- Поэтому я доверяю не всем, а только ей. А она - только мне.
- А мне?
Шевельнув ухом.
- Тебе-то за что?
- Я могу помочь.
- Ну и что? Ты и навредить можешь. Так что не доверяет она тебе, уж поверь.
Да и я тоже.
- Значит, вы вместе потому, что хотите иметь рядом кого-то в будущем - того, кто поможет, если помощь будет нужна.
- Ты безнадежен.
Кэрт шевельнул ушами и требовательно посмотрел на мыша.
- Ладно, попробуем иначе. Вот какая твоя любимая еда?
- Души.
- Хм… ладно.
Вот представь: попалась тебе очень вкусная, сладкая душа, но бесполезная.
- Так не бывает. Чем душа вкуснее, тем полезней.
- А кроме душ, ты ничего есть не любишь?
- Когда-то любил… варенье из яблок.
- Вот! Представь. У тебя есть выбор - съесть варенье или наесться… лука.
- Я не люблю лук.
- Его никто не любит. Так что ты выберешь?
- Варенье.
- А почему?
- Оно мне нравится.
- Вот!
И Кэт мне нравится.
А ей нравлюсь я.
Короче, друг - это человек, который согревает твою душу.
Без него холодно и плохо, а с ним - тепло и комфортно.
- Какие вы странные.
- Особенно я.
- Душам бывает холодно… 12
Кэрт задумался и на какое-то время словно выпал из реальности.
- Эй. Ты там что, спишь, что ли? волновался Пых.
- Нет.
- Это хорошо. А то мне одному скучно.
- Я понял, что такое дружба. Я ведь пробовал «замерзшие» души.
- Какие?
- Одинокие.
Они были невкусные, и от них сводило горло от холода. Чаще всего при жизни они имели много того, что вы называете деньгами и властью.
- А какие были вкусные?
- Вкуснее всех дети…
Мечтательно.
- Но их есть нельзя.
Дети и животные уходят к серафимам, можно лишь попытаться урвать кусочек их сладкой души.
- Знаешь, ты меня прямо-таки успокоил.
- Душа Кэт - сладкая и чистая, как горный хрусталь.
- Какая?!
- Сладкая.
- И что это значит?
- Даже самые вкусные души… были нежными, но пресными. А душа Кэт, как варенье.
Кэрт даже облизнулся и причмокнул.
- Но… э-э-э… живых есть нельзя!
- Она моя хозяйка. Как только Кэт меня отпустит, она станет моей.
Сказал Кэрт, равнодушно глядя на мыша.
- А изменить это как-то можно?
- Можно. Если только я сам после расторжения контракта решу оставить ее.
- Э-э-э… у тебя такой вид, словно ты и сам в это не веришь.
- А зачем? Она вкусная.
- Хм. Тогда… подумай, какой она будет, если станет тебе доверять.
- Будет другом?
- Именно! Если она станет твоим другом - ее душа станет в пять раз вкуснее, гарантирую.
- Почему?
- А ты сам подумай.
Когда ты только здесь появился, разве она пахла вареньем?
- Откуда ты знаешь про запах?
- Догадался.
- Нет. Она пахла человеком. Обычным.
- А теперь нет? Почему?
- Доверие?
- Ты умнеешь на глазах.
Так что, давай, вотрись в доверие, завоюй ее - и потом будет настоящее пиршество!
- Зачем ты все это мне говоришь? Ты же ее друг.
- Ну чем дольше ты оттягиваешь момент ее поедания, тем дольше я смогу быть рядом с ней.
- Ты умен. Я в тебе не ошибся.
С усмешкой.
- Это так заметно?
Поинтересовался Пых.
- Да.
- Жаль. Других я как-то умудрялся дурить. Василиск, к примеру, до сих пор уверен, что я - тупое существо с отверстием для пищи в голове.
- Он и сам не очень умен.
- Согласен… А как ты стал таким?
- Каким?
- Ну… попался в сети контракта.
- Длинная история. Да и моя очередь задавать вопросы.
- Да? Ну давай. Только помни! Я могу и не ответить. Все-таки уже поздно и…
Ты не мог бы подбросить дров в костер? А то погаснет.
Кэрт молча сел и бросил в костер немного веток. Мышь довольно сощурился в ответ на взметнувшееся пламя и укутался плотнее в крылья.
- Спасибо. Так гораздо лучше.
Кэрт промолчал, просто лег на землю и закрыл глаза.
- Ну же…
Сказал Пых.
- Что?
- Ты будешь спрашивать или нет?
- Спать не хочешь?
- Расхотелось. Тепло стало. Так как, еще есть вопросы? А то у меня один есть, но лезть вне очереди я не буду… если не разрешишь, конечно. Ну так как, я могу теперь задать свой вопрос?
- Задавай.
- Почему ты выглядишь так, словно тебя кто-то когда-то сильно обидел?
Впервые на лице дэймоса проступили эмоции. В основном - удивление.
Он повернул голову к мышу и внимательно на него посмотрел.
- С чего ты это взял?
- Ты отчужденный, холодный, недоверчивый… как потерявшийся щенок, выросший в волка и решивший, что никто его, беднягу, не любит.
- Щенком меня еще никто не называл.
- Я уникален, поверь.
Кэрт хмыкнул и потянулся.
- Я не потерялся. Просто я одиночка.
Ты, верно, еще не встречал таких, как я.
Мне комфортно быть одному.
Привязанности мешают делать то, что хочется. А я всегда делаю только то, что мне хочется.
И если бы не контракт - был бы далеко отсюда.
- Н-да. Запущенный случай.
А если бы этот кто-то не мешал?
Ну… просто был всегда рядом с тобой, всегда со всем согласный, умеющий вовремя заткнуться, и вообще - весь из себя идеальный, к тому же очень к тебе привязанный…
Как считаешь, было бы веселее?
- Не знаю. Возможно. Потому ты мне и интересен.
- Я? Я не вкусный!!!
- Но любопытный.
Возможно, понаблюдав, я пойму, что в тебе такого. Может, тоже заведу себе кого-нибудь вроде тебя… если захочу.
- Угу. Ну это уже прогресс.
Все, я - спать. А то скоро рассветет, а я… - Мышонок зевнул, причмокнул, укрылся крылышками с головой и устроился спать.
Рядом с островом раздался тихий плеск.
Дэймос повернул голову и посмотрел на кикимору, решившуюся выползти из топи и попытать счастья, пока все спят.
Она была голодная, по-настоящему голодная, но, увидев два алых глаза, - тотчас замерла и, оскалив зубы, тихо зашипела от страха.
- Пошла прочь.
Голос мужчины изменился.
Стал ниже, добавились стальные нотки и что-то еще, от чего мороз шел по коже.
Кикимора долго думать не стала.
Поесть можно и ил со дна.
Не очень питательно, зато живой останешься.
А потому, тихо взвизгнув, осторожно попятилась и нырнула обратно в топь, до последнего не спуская глаз с того, кого узнала с первого взгляда - хозяина нежити.
Случайно или намеренно впервые за долгое время объявившегося в этом мире.
Кэрт вздохнул и закрыл глаза.
В принципе Кэт его отпустила.
Можно было возвращаться, а не сидеть среди промозглого холода, чувствуя, как липкий туман забирается скользкими щупальцами под одежду, обжигая холодом непривычную к низким температурам кожу.
В принципе…
Алые глаза открылись, и фигура Кэрта растаяла.
А примятая его телом трава постепенно выпрямилась, стирая следы пребывания дэймоса на острове.
Прыжок - кочка. Прыжок - кочка. Прыжок.
Уныло смотрю по сторонам, перепрыгивая с кочки на кочку вслед за графом.
Охранники уже скрылись из виду, лишь изредка мелькая на периферии.
Один из них разведывает путь вперед, второй - изучает местность.
- Тебе не скучно?
Мышь висел на моем плече, соскальзывая при каждом прыжке и не очень этим довольный.
- Скучно.
- Мне тоже.
Прыг. Прыг.
- И сколько так еще идти?
- Не знаю. Мне уже кажется, что весь этот мир - сплошное болото.
- Хочешь, я полечу вперед и попробую узнать, сколько нам еще плюхать? Может, лес неподалеку.
- Лети.
Мышь полез ко мне на макушку, больно дергая за волосы и постоянно с них падая.
Не выдержав, я взяла его в руки и с силой подбросила вверх.
Пискнув от неожиданности, Пых все-таки успел раскрыть крылья и даже пару раз ими взмахнуть. После чего с трудом поднялся повыше и, обозрев оттуда округу, куда-то улетел.
Стою, смотрю, хочется пить.
Болотной жижи особо не попьешь.
Неизвестно, сколько после этого нести будет.
А вода из бурдюка надоела. Побывав в суме, она приобрела незабываемый привкус вечности.
Я его, по крайней мере, так назвала.
Этим привкусом также обладает плесневелый хлеб, ну и все то, что вы случайно забыли на кухне перед тем, как покинули дом дней на… дцать.
Короче, отравиться - не отравишься, но неприятно. Хочется свежей воды.
- Устала?
Поворачиваю голову к василиску.
- Не особо.
- Тогда чего стоишь?
- Нам еще долго?
- Нет. Еще два дня пути, потом будет суша.
- Какое прекрасное слово.