- Он женился на мне, когда я была беременна, на седьмом месяце.
- Что ж, это случается, - кивнула я. - И насколько я знаю, не так уж редко.
Женитьба «по залету», да еще с таким долгим периодом «раздумий», конечно, не самый прочный фундамент для последующих отношений в семье, ну да всякое бывает.
- Ребенок был не от него.
- А-а-а… он знал об этом?
Она даже не попробовала изобразить возмущение, и это мне понравилось.
- Да, разумеется. Мы познакомились, когда я уже была беременна, и я не стала от него скрывать свою историю.
- А что за история?
- О, вы подумали - что-то интересное? - она улыбнулась. - Ничего подобного. Все банально до отвращения. Но тогда мне, разумеется, казалось иначе: все в первый раз, какое мне дело до чужого опыта и чужих ошибок, если у меня все, конечно, будет будет совсем по-другому - радостно и лучезарно. Ведь оно же по-настоящему! Познакомились на работе. Он старше годами и должностью. Женат, разумеется, двое детей-подростков. Жену, конечно, давно не любит, они почти не разговаривают, но ради детей… В его жизни только работа, работу он обожает, но иногда так хочется тепла и простого человеческого понимания. Коллеги предупреждали, что он всем так говорит, но я только высокомерно посмеивалась: какое мне дело до «всех», если у нас - любовь! Завязался красивый роман. Действительно красивый - он умел все это обставлять, иногда мне даже кажется, что он специально читал женские журналы, раздел «что нравится женщинам». Вопрос предохранения обговорил предварительно, ему «резинки» не нравились. «Разумеется, мы будем вместе, - сказал он. - Потому что препятствовать любви - преступление. И у нас будет ребенок, я каждый день мечтаю о дочери от тебя - такой же прекрасной, но маленькой, как кукла. Я буду с ней играть. Но я должен подготовить жену, это вопрос уважения». Конечно, я согласилась предохраняться сама. Он «готовил жену» полтора года. Я начала о чем-то догадываться и тут же, как и все молодые дуры, «поставила вопрос ребром». Он сказал: «Боже, как тебе не идут скандалы». Я вынуждена была согласиться - скандалы вообще мало кому идут. Больше я не скандалила и закономерно перешла к следующей ошибке молодых дур: я рожу ему девочку, о которой он так мечтал, и он на мне женится. Перестала предохраняться, забеременела, радостно сообщила ему новость. Дальше рассказывать или не надо?
- Родилась девочка или мальчик? - с любопытством спросила я. Психология категории «молодых дур» мне в общем-то известна, но вот что у них с пониманием статистики? «Рожу ему девочку» - надо же.
- Девочка Любочка (я решила ее так назвать на память). Похожая на куклу. Биологический отец ее ни разу не видел и сделал так, что после декрета я не смогла выйти на прежнюю работу. Сократили целый отдел, шесть человек.
- Предусмотрительная сволочь.
- Да, - кивнула женщина. - Но я сама, кажется, ничем не лучше.
- Ага. Рассказывайте дальше, пожалуйста, - ее самокритичность я уже заметила. Не худшая черта личности, если не перебарщивать.
- У меня с юности нарушения по женской части, и аборты мне очень не рекомендованы в прогностическом смысле. Да я и сама не хотела. Решила рожать, потому что, если ни любви, ни ребенка, тогда вообще хоть в петлю. Спустя два месяца познакомилась с будущим мужем - случайно, в общей компании. Мои две подруги, беспокоясь обо мне, не оставляли меня в покое даже на день, у них тогда типа графика было, кто когда меня «пасет». Он попросил телефон, я, помню, подумала: с ума сошел, что ли? - а потом сообразила, что по мне же не видно, и - «синдром попутчика» - тут же все ему и рассказала. Он меня утешил, как умел (а умел на удивление неплохо), и взял телефон. Потом звонил каждый день, через две недели я согласилась встретиться. В конце этого вечера, в течение которого меня три раза как минимум тошнило от токсикоза, он мне сказал: «Наконец-то я тебя нашел!» Его зовут Роман, а меня Юлия. Он меня всю нашу совместную жизнь зовет Джуля, Джулия. Я только засмеялась, конечно.
Спустя еще три месяца он сказал, что дочке (я уже знала, кто родится) нужен отец и мы должны пожениться. Мама и друзья говорили: даже не раздумывай, раз в жизни так везет.
- И что с этим Романом оказалось не так? - не удержалась я.
- Все так, и это еще не все, - усмехнулась Юлия. - Роды у меня были очень тяжелые, я долго приходила в себя, и Рома в это время кажется вообще не спал - работал, сидел либо со мной, либо, ночами, с дочкой. Потом все как-то наладилось. С Любой у него отношения прекрасные с самого начала, сейчас - лучше, чем у нее со мной. Любимая фраза у него всегда была: давай, я сделаю! Помыть посуду, в поликлинику сходить, поиграть с ребенком, с уроками помочь - никогда не проблема. Общих детей у нас не получалось, и хотя он не говорил напрямую, я видела, что он очень хотел. Я была уверена, что это из-за меня, нервничала, предложила обследоваться и попробовать что-то сделать. Но он и тут взял все на себя: «Не расстраивайся, увы, это я бесплоден», - и сразу предложил взять мальчика из детского дома. Я вообще-то не хотела, не представляла, как это - чужой ребенок, да еще неизвестно какой, что из него вырастет. Он сказал: ну он же где-то уже есть и, может быть, прямо сейчас нас ждет. Раз уж у нас общих детей быть не может, так пусть он дождется. Моя мама даже заплакала, когда я ей рассказала, а бабушка, она тогда еще жива была, сказала: «Господь его ведет».
Я подумала: у меня Любочка есть, надо сделать, как он хочет. Мы взяли Кирюшу, ему четыре годика было, а Любочке шесть. Сначала мне было очень трудно: Кирюша орал, кусался, бил Любу и все время писался. Мне он был почти противен, и очень хотелось отдать его обратно, я сама себя ненавидела: он же ребенок, к тому же настрадался с самого начала. Врачи сказали, что он ничем таким не болен - просто от стресса, что все другое, и вообще нервная система не ахти. Рома мне говорил: не мучай себя, занимайся дочкой, он привыкнет к нам, а ты - к нему. Он сам тогда часами носил его на руках, или сидел с ним, обнявшись, или лежал. И постепенно Кирюша оттаял, начал играть, смеяться. Мне сразу стало легче.
- А какие у вас сейчас отношения с Кирюшей?
- В общем хорошие, хотя, конечно, всякое бывает. Но могу вам честно сказать: кто свой, кто чужой - это я сейчас почти не различаю.
- Ага, это хорошо, - я почему-то сразу ей поверила.
- Вы, наверное, уже давно думаете: ну где же тут подвох? - улыбнулась Юлия. - А его тут, получается, и нет.
- То есть как это нет?! - изумилась я. - То есть вы хотите сказать, что вот сейчас встанете, распрощаетесь со мной и уйдете, ничего не добавив?
Женщина грустно потупилась:
- Вот теперь вам все рассказала, сама себя услышала и склоняюсь к тому.
Я поняла, что она не лукавит и со своей честностью и вправду может сейчас уйти.
- Что с вами происходит?
Юлия заплакала, тихо и безнадежно. Я ждала - ей это явно было нужно.
- Я не могу дышать. У меня даже с сердцем проблемы начались, врач не понимает откуда. Все говорят: боже, как тебе повезло! Подруга из тех двоих, что меня когда-то «пасли», так и осталась безмужней и бездетной и плачет от зависти: ну почему одним все, а другим - ничего?! Я работаю, воспитываю двоих детей, веду дом. Мы купили машину, взяли квартиру в ипотеку, у обоих детей теперь свои комнаты. Муж мне во всем помогает, стоит только намекнуть, по выходным мы ходим в музеи и гулять. Мать говорит: он святой человек, взял тебя с брюхом, а потом и вообще непонятно какого ублюдка - и всех вас обхаживает двадцать четыре часа в сутки.
- Может быть, вы просто Романа не любите?
- Да это я, конечно, сто раз сама себя спрашивала. Не нужна мне никакая такая уж любовь-разлюбовь, было, наелась, спасибо. А с Ромой у меня все в общем-то нормально, и в сексуальном смысле - тоже. Но при этом - душно. И все время чувствую себя неблагодарной сволочью.
- Это постоянное ощущение или - как бы это сказать? - то и дело возобновляемое?
Юлия задумалась.
- Пожалуй, возобновляемое.
- Пример.
- Да каждый день по много раз. Вот мы оба пришли с работы, Кирюша нахватал двоек, я устраиваю «проработку», Рома: давай я тут разберусь, а ты пойди отдохни. Люба дерзит, я пытаюсь ее окоротить, он: у нее сейчас сложный возраст, давай оставим ее в покое, она потом сама извинится. Суп пригорел на дне, привкус отвратительный, дети морщат носы, Рома: это даже пикантно, костром пахнет, мне нравится. Ему хочется секса, я не очень настроена, но готова согласиться, он: о, прости, что я не понял сразу, спи, я пойду еще за компом поработаю.
- Семья - сосуд. Закон сообщающихся сосудов: общий уровень праведности на всех. Если он святой (всю святость слили в один сосуд), то вы - кто?
- Точно! - Юлия смеется с облегчением. - Я - распоследняя неблагодарная сволочь! И дети, кстати, тоже. Они же знают, что Рома им не биологический отец, и иногда мне этим тыкают (ты нас ругаешь, а вот папа никогда, хоть мы ему и не родные), а иногда и сами сокрушаются, раньше Кирюша себя даже по голове бил: я плохой! Я плохой! А недавно Люба мне сказала: как это папа меня такой терпит? Лучше бы, ей-богу, заорал или даже по морде съездил.
- Вы сами все это устроили. Точнее, сами это длите, вы понимаете, да?
- Кажется, понимаю, но вы все равно скажите.
- Есть люди, которым для самореализации надо быть «святыми» - это и светская самореализация может быть, и прямо религиозная. Религиозная - честнее. Потому что в светском варианте приходится быть «святым» об кого-то. Всегда есть люди, которые нуждаются в помощи, поддержке, благодеяниях. Только делая все это, такой человек чувствует себя на месте, нужным, важным
- Как сопротивляться?! - страстно воскликнула Юлия.
- Перестать, если не хочется, играть в его игру. Открыть карты, сообщить, что вы разгадали алгоритм, что он вам не нравится, и перелить обратно себе в сосуд столько, сколько хотите. Практически: давать честную обратную связь каждый раз, когда ему вздумается включить «святого Романа». Риски вам понятны? Для него вся суть семейной жизни - в этой игре.
- Понятны, - кивнула Юлия. - Но я больше так не могу. Я в этой его игре потеряла себя, я больше не понимаю, кто я такая.
- Прежде чем окончательно решите, взвесьте все три раза.
- Семь раз взвешу, в соответствии с традициями.
***
Мы встречались еще раз, три года спустя, по поводу Любиной профориентации. Я, конечно, спросила. Роман и Юлия развелись. Развод был хороший, отношения сохранились у всех со всеми. Люба осталась с матерью, Кирилл с отцом. Роман уже снова женился, на женщине с ребенком-инвалидом. Сейчас они подумывают об усыновлении еще кого-нибудь.
- Я даже не представляла, как это на меня давило, пока оно не кончилось! - тихонько призналась мне Юлия. - Теперь я вижу, как-то же самое с его новой женой. Она была сильная и веселая, а сейчас просто в вату превращается. Но я ведь не должна ей ничего говорить, у нее же ребенок-инвалид, она с ним настрадалась.
Я вздохнула:
- Ничего не должны. Это ее жизнь. Пусть она сама решает.
- Да, конечно, спасибо.
И они с дочерью ушли, взявшись за руки.