С Днем комсомола, друзья! И я к этому самому массовому союзу молодежи имел самое непосредственное отношение. Да не просто носил комсомольский значок, а и вел некоторую работу.
В газете «Ленинское знамя», где я начинал свою журналистскую карьеру, мне поручили вести молодежную страницу, которая выходила примерно раз в месяц и рассказывала о деятельности комсомольских организаций Железинского района. Некоторые из этих материалов иногда печатались в «Комсомольской правде», республиканской молодежке «Ленинская смена».
А еще я даже избирался в члены бюро райкома комсомола. В общем, был комсомольским активистом, за что удостоился красивой такой и большущей Почетной грамоты ЦК ЛКСМ Казахстана! Но сейчас речь не об этом. А о том, как я вступал в этот комсомол.
Нас, нескольких подростков, достигших четырнадцатилетия, повезли в райцентр принимать в комсомол. Кто вступал, тот знает: в свое время это был знаковый момент в жизни кажинного советского гражданина. Ну как же - тебя принимают в резерв партии! Там, глядишь, и в саму КПСС со временем вступишь, и перед тобой откроются все дороги в светлое будущее!
В райкоме все прошло нормально, хотя и тряслись под дверью, ожидая вызова на собеседование: а вдруг что-нибудь спросят не то, что ты заучил, и все, прощай, комсомол!..
Но нет, спросили какую-то фигню из устава, и я эту фигню, хоть и с запинками, но рассказал. Рассказали и остальные вступающие, и затем мы, радостно гомоня, погрузились в дожидающуюся нас машину. А ехать надо было 25 километров в открытом кузове грузового ГАЗ-51, правда, оборудованном деревянными лавками.
Но лавок на всех комсомольцев не хватило: пока мы канителились в райкоме, все козырные места позанимали возвращающиеся домой из разных присутственных мест наши взрослые односельчане. Так что я и еще пара пацанов ехали, сидя в конце кузова на запасном колесе.
Проехать по шоссе с ветерком 25 километров майским теплым деньком - сущий пустяк. Но наш совхозный водила Колька Т. почему-то поехал не по шоссе, а глубоко в объезд, по ухабистой грунтовке. А летел с такой же скоростью, как по шоссе, под женский визг и гогот мужиков.
Меня поначалу тоже забавляли эти скачки на упругом колесе. Но когда я пару раз чуть не вылетел за борт, я озаботился тем, как бы перебраться поближе к кабине, где трясет все же поменьше. Но не успел. На каком-то очередном ухабе машину так подбросило, что запаска взлетела высоко вверх вместе со своими седоками.
Я увидел вдалеке березовый колок, прячущийся за ним казахский аул Енбекжол, и выпученные глаза одного из трактористов, уцепившегося за борт машины побелевшими пальцами с той стороны - вылетел из кузова, чудом успел ухватиться за борт и сейчас пытался вскарабкаться обратно или хотя бы удержаться до остановки машины. А потом я упал на дно кузова и следом на меня обрушился страшный удар, от которого я провалился куда-то в темноту.
Очнулся я уже дома, на кровати. Около меня хлопотала наша участковая фельдшерица и плакала рядом мама. Оказывается, меня в чувство в кузове привести не удалось, возвращаться в райцентр было уже далеко, и меня вот так, в бессознательном состоянии, привезли домой и срочно вызвали фельдшерицу.
У меня страшно болела голова и горело лицо. Тем не менее, мне жутко повезло: подлетевшее кверху запасное колесо обрушилось мне не прямиком на голову, а ударило вскользь, по скуле. Сантиметров пять левее - и меня бы точно убило. А так - одним комсомольцем все же стало больше.
Но и одним водителем меньше. У Кольки Т. отняли права. Выяснилось, что он в тот день крепко употребил в райцентре, и потому повез нас обратно проселочной дорогой, а не по шоссе. Это был не первый его прокол, почему он и лишился профессии. И вот что странно: он потом еще долго дулся на меня, будто я нарочно лег под брошенную им в кузов машины запаску.
Так что этот день, когда я вступил в комсомол и чуть не погиб в первые же часы своего пребывания в нем, я запомнил навсегда. Но обиды на комсомол не держу - он тут ни при чем.
Хотя… Вот если бы Колька Т. тоже был комсомольцем, он, наверное, вряд ли сел бы за руль своей машины нетрезвым!..