фрески Симоне МАРТИНИ
Итальянский живописец. Работал в Тоскане, а также в Неаполе (1317), Орвието (1320), Ассизи (1320-е годы) и Авиньоне (с 1340). Мастер сиенской школы, Мартини был последователем и, возможно, учеником Дуччо ди Буонинсенья, испытал влияние живописи французской готики.
Современник и друг Петрарки, Симоне Мартини кроме Сиены работал в Ассизи, в Авиньоне и Неаполе. К 1315 году относится его известная фреска «Маэста», во многом аналогичная по композиции с иконой Дуччо, но написанная не для церкви, а для зала Большого совета Палаццо Пубблико.
Уже одним этим она приобретала более светский и парадный характер; в смысле своей композиции она также отличалась большей пространственностью и свободой, которые, однако, прихотливым образом сочетались в произведениях Симоне с плоскостным декоративным началом. В этой фреске все фигуры, начиная с мадонны, отмечены чертами готического изящества и элегантности, в какой-то степени отражающими черты рыцарского быта, к которому Симоне Мартини испытывал большой интерес. Женские образы приобретают в трактовке сиенского мастера гораздо большую мягкость и поэтическую одухотворенность; помимо этого они обладают большей объемностью, чем фигуры Дуччо.
Эта большая и великолепная композиция отражает готическую сиенскую культуру и опирается на французские образцы. Группа ангелов и святых под чудесным балдахином вокруг драгоценного трона Богоматери производит впечатление скорее светской королевской церемонии, чем мистической литургии.
Обстоятельства, при которых Мартини познакомился с искусством северного Возрождения, остаются неясными, хотя можно предположить, что он был знаком с миниатюрами, ювелирными изделиями и изделиями из слоновой кости, созданными мастерами Иль-де-Франс, в ту эпоху очень знаменитыми и широко распространенными в крупных итальянских городах. Некоторое время художник поддерживал контакты с неаполитанским двором, где 23 июля 1317 вместе с титулом рыцаря Роберт Неаполитанский пожаловал ему крупное состояние. Картина «Св. Людовик Тулузский коронует Роберта Неаполитанского» (Неаполь, Каподимонте), написана до 1317 года, поскольку канонизация св. францисканца, который был братом короля, произошла именно в 1317. Это предположение подтверждает и стилистическая эволюция мастера, если сравнить алтарь с «Маэстой» (1315). Пределла алтаря, представляющая пять сцен из жизни святого, свидетельствует о живом внимании, которое художник проявлял к рациональной интерпретации тосканских открытий того времени, в частности Джотто, не забывая при этом о духе французской готики. Подобный стиль развивается в цикле фресок «История св. Мартина» в капелле Сан-Мартино нижней ц. базилики Сан-Франческо в Ассизи (возможно, самое совершенное произведение художника и одна из вершин готического искусства в целом).
Причудливая смесь северноготических средневековых форм, заимствованных из французской книжной миниатюры, и реалистического начала, проникшего в сиенскую живопись после Джотто, отразилась во фреске Симоне Мартини, исполненной им в 1328 году также для сиенской ратуши, изображающей полководца Гвидориччо да Фольяно, едущего на коне. Эта фреска, написанная на противоположной от фрески «Маэста» стене, приобретала своего рода символическое значение, так как была трактована художником как призыв к военному возрождению республики. Помимо того, что здесь была предпринята попытка изобразить, правда, еще условный, но с намеками на перспективу пейзаж - рыжие холмы с феодальными Замками и крепостями на фоне синего неба, - эта фреска важна тем, что здесь создан один из первых портретов в искусстве треченто, выражавший еще не индивидуальные, а обобщенно-типические черты кондотьера. Этот всадник в одеянии, украшенном узором из ромбов, таким же, какой украшает чепрак его коня, - является прототипом многочисленных конных памятников, исполненных в скульптуре и в живописи итальянскими мастерами 15 века.
В произведениях художника Симоне Мартини (фрески в Палаццо Публико в Сиене - «Маэста», 1315, и изображение кондотьера Гвидориччо да Фольяно, росписи со сценами из жизни святого Мартина Турского в Нижней церкви Сан-Франческо в Ассизи, около алтарный образ «Благовещение», 1333, Уффици) главенствующее место занимают идеалы позднерыцарской культуры с присущими ей утонченным спиритуализмом, любовью к изысканным линиям и силуэтам, эмоционально выразительному, мягкому колориту.
«Благовещение» - одна из самых лучших работ художника. Бесплотная фигура мадонны, задрапированная в темно-синий плащ, выделяющий ее изящный силуэт на золотом фоне, представлена в эффектном эмоциональном и цветовом контрасте с фигурой стоящего перед ней на коленях светлого ангела с большими узорными крыльями.
В центре между фигурами помещена золотая граненая ваза с высокими лилиями. На боковых створках композиции изображены святые. Овеянное тонким лиризмом, это произведение с его нежными звучными красками и плавной мелодией линий, создающих гибкие контуры фигур, характеризует творческий расцвет мастера. Маленькая Мадонна из сцены «Благовещение» (Эрмитаж, Санкт-Петербург), написанная на золотом тисненом фоне, с ее легким и изысканным силуэтом невесомой и изящной фигурки, узким овалом лица, с миндалевидным разрезом глаз и тонкими длинными пальцами также является одним из шедевров Симоне Мартини. Прелесть его женских образов была близка по своему духу к поэзии Петрарки, и не случайно именно Симоне Мартини поэт поручил выполнить портрет своей бессмертной возлюбленной Лауры. Для сиенцев Симоне Мартини был самым любимым художником, унаследовавшим от Дуччо лучшее, что он имел, но раскрепостившим вместе с тем сиенскую живопись от гнета византийских традиций и придавшим ей светский оттенок, красоту, декоративную выразительность - качества, которые должны были нравиться его современникам. Симоне Мартини работал также в Ассизи, где участвовал в росписях нижней церкви Сан Франческо. Из сохранившихся его ассизских фресок очень красив фрагмент с изображением музыкантов из композиции «Посвящение святого Мартина в рыцари».
Искусство Симоне Мартини особенно далеко от флорентийского варианта треченто. Живописцу присуща тончайшая духовность, нередко столь возвышенно-отрешенная, что она как бы очищена от конкретных человеческих эмоций. Работая в Авиньоне, Мартини сблизился с Франческо Петраркой, исполнил для него портрет Лауры (не сохранился) и фронтиспис к манускрипту Вергилия (библиотека Амброзиана, Милан). Искусство Симоне Мартини послужило образцом для многочисленных подражаний, получив известность в других городах Италии и странах средневековой Европы, однако в формировании искусства Возрождения оно сыграло незначительную роль, так как не заключало в себе тех принципиально новых художественных реформ, которые были необходимы для создания нового, реалистического стиля.
Фрески этой капеллы, для которой Мартини сделал также рисунки витражей, были заказаны кардиналом Джентиле да Монтефьоре, умершем в Тоскане в 1312. Отношения этого прелата с анжуйским домом объясняют тот факт, что Мартини был избран в качестве иллюстратора легенды о бывшем епископе Турском, христианском проповеднике Галлии, и среди всех святых выделил Людовика Тулузского. Сцены придворной жизни и вековые обычаи, достойные сравнения с произведениями художников Филиппа Красивого, выделяются на тосканском фоне «джоттеское». Следует отметить, что Мартини придавал огромное значение организации пространства, архитектонике, спокойному и размереному ритму некоторых композиций («Сон св. Мартина», «Размышления св. Мартина», «Освящение капеллы кардиналом Джентиле да Монтефьоре»). В изображении других сцен, напротив, заметно увлечение роскошью (в чем сказалось французское влияние), возводящее готический язык на невиданную до сих пор ступень оптической глубины и элегантности, благодаря чему можно ощутить естественную и осязаемую красоту, предвещающую основные психологические элементы «интернациональной готики». Возможно, именно это совершенное равновесие различных культур и вкусов побудило исследователей датировать фрески в капелле Сан Мартино более поздним временем (1320−1330). Однако сегодня более верной кажется дата 1317, как и предполагал Кавальказелле (1885).
Полиптих «Мадонна с младенцем» в окружении «Святых» и «Пророков» из ц. Санта-Катерина в Пизе (1319, Пиза, Нац. музей) и два полиптиха из Орвьето (1320, музей собора) имеют точные датировки, подтверждая раннюю зрелось стиля Мартини.