Считай по-нашему, мы выпили немного.
Не вру, ей-бога! Скажи, Серега!
И если б водку гнать нам не из опилок -
То чё б нам было с трех, с четырех, с пяти бутылок?

Вторую пили близ прилавка в закуточке,
Но это были еще цветочки!
Потом - в скверу, где детские грибочки,
Потом - не помню, дошел до точки.

Причем пил я из горлышка, с устатку и не евши,
Но я как стекло был, то есть, остекленевши.
А уж когда коляска подкатила,
Тогда в нас было семьсот на рыло.

Мы, правда, третьего насильно затащили,
Ну тут - промашка вышла, переборщили.
А что очки товарищу разбили -
Так то ж портвейном усугубили.

Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,
Что не буяньте, мол, что разойдитесь!
Ну на «разойтись» - я, кстати, сразу согласился,
И разошелся, ну, то есть, расходился.

Но если я кого ругал - карайте строго!
Но это вряд ли - скажи, Серега!
А что упал - так то ж от помутненья,
Орал - не с горя, товарищ старшина, от отупенья!

Теперь дозвольте пару слов без протокола.
Чему нас учат, так сказать, семья и школа?
Что жизнь сама таких накажет строго!
Тут мы согласны - скажи, Серега!

Вот он проснется утром - он, конечно, скажет:
- Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет!
Так отпустите - вам же легче будет!
Чего возиться, коль жизнь осудит?

Да вы не смотрите, что Серега все кивает, -
Он соображает, он все понимает!
А что молчит - так эт он от волненья,
От осознанья, так сказать, и просветленья.

Не запирайте ж, люди! Плачут дома детки!
Ему же - в Химки, а мне - в Медведки!
А-а!.. Все равно - автобусы не ходют,
Метро закрыто, в такси не содют.

Приятно все-таки, что нас тут уважают.
Гляди, подвозят! Гляди, Серега, сажают!
Разбудит утром не петух, прокукарекав, -
Сержант подымет, ну, значит, как человеков.

Нас чуть не с музыкой проводют, как проспимся.
Я рупь заначил - слышь, Сергей, опохмелимся!
И все же, брат, трудна у нас дорога.
Эх, бедолага! Ну спи, Серега…

Милицейский протокол
Считай по-нашему, мы выпили немного.
Не вру, ей-бога! Скажи, Серега!
И если б водку гнать нам не из опилок -
То чё б нам было с трех, с четырех, с пяти бутылок?

Вторую пили близ прилавка в закуточке,
Но это были еще цветочки!
Потом - в скверу, где детские грибочки,
Потом - не помню, дошел до точки.

Причем пил я из горлышка, с устатку и не евши,
Но я как стекло был, то есть, остекленевши.
А уж когда коляска подкатила,
Тогда в нас было семьсот на рыло.

Мы, правда, третьего насильно затащили,
Ну тут - промашка вышла, переборщили.
А что очки товарищу разбили -
Так то ж портвейном усугубили.

Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,
Что не буяньте, мол, что разойдитесь!
Ну на «разойтись» - я, кстати, сразу согласился,
И разошелся, ну, то есть, расходился.

Но если я кого ругал - карайте строго!
Но это вряд ли - скажи, Серега!
А что упал - так то ж от помутненья,
Орал - не с горя, товарищ старшина, от отупенья!

Теперь дозвольте пару слов без протокола.
Чему нас учат, так сказать, семья и школа?
Что жизнь сама таких накажет строго!
Тут мы согласны - скажи, Серега!

Вот он проснется утром - он, конечно, скажет:
- Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет!
Так отпустите - вам же легче будет!
Чего возиться, коль жизнь осудит?

Да вы не смотрите, что Серега все кивает, -
Он соображает, он все понимает!
А что молчит - так эт он от волненья,
От осознанья, так сказать, и просветленья.

Не запирайте ж, люди! Плачут дома детки!
Ему же - в Химки, а мне - в Медведки!
А-а!.. Все равно - автобусы не ходют,
Метро закрыто, в такси не содют.

Приятно все-таки, что нас тут уважают.
Гляди, подвозят! Гляди, Серега, сажают!
Разбудит утром не петух, прокукарекав, -
Сержант подымет, ну, значит, как человеков.

Нас чуть не с музыкой проводют, как проспимся.
Я рупь заначил - слышь, Сергей, опохмелимся!
И все же, брат, трудна у нас дорога.
Эх, бедолага! Ну спи, Серега…