часть двенадцатая
ГОЛАЯ ПРАВДА.
Голая неприглядная Правда лежала на операционном столе, вся опутанная трубками и проводами.
Мазукта пошевелил пальцами в хирургических перчатках и приблизился к столу.
- Так, что у нас тут.
Шамбамбукли прочитал данные с таблички.
- Фамилия и имя больного: Истина Правда. Избита. Зверски. Кроме того, над ней надругались.
- Вижу.
Мазукта склонился над избитой Истиной, осторожно прощупал её живот и помрачнел.
- Живота не пощадили! Придется резать Правде матку.
Правда застонала.
- Ребенок… мой…
- Она что, в сознании?
испугался Шамбамбукли.
- Нет. Бредит.
Успокоил его Мазукта.
- Ишь, ребенка пожалела! Сама, между прочим, виновата!
- То есть как?
Не понял Шамбамбукли.
- Связалась с дурной компанией. Ну и как обычно: сначала там просто вольно обращались с Истиной, потом стали над ней издеваться, дергать и вертеть как попало, а потом… всем скопом познали Истину. А она, между тем, была тяжелая!
- Кем тяжелая?
- Уже неважно.
- Меня никто не любит.
Сквозь сон пожаловалась Истина.
- На голую… Правду… глаза закрывают.
Мазукта без комментариев вколол Правде полный шприц чего-то розового, и она снова обмякла. После этого сама операция не представляла трудностей - тем более, была уже привычна и отработана до мелочей.
- Идея.
Сказал наконец Мазукта, покачивая на ладони плод. - Мертворожденная. Вот что бывает, когда насилуют Истину. Всегда.
Он прицепил на ручку младенцу дохлый номер и отправил в анатомичку.
- Посмотрим, вдруг из неё еще удастся что-нибудь полезное извлечь. Сейчас рождается столько нежизнеспособных идей! Возможно, отдельные части из этой смогут их спасти.
- А куда нам теперь?
Спросил Шамбамбукли.
- Ну, на сегодня уже ничего серьезного. Осмотр пятой и седьмой палаты. Слепая Вера и безумная Надежда.
- А шестая палата.
- А…
Мазукта обреченно махнул рукой.
- В шестой уже никакие средства не помогут. Там лежит совсем безнадежная Любовь.