часть десятая

ИСТИНА В ПОСЛЕДНЕЙ И САМОЙ ПОСЛЕДНЕЙ ИНСТАНЦИИ.

Истина в последней инстанции.
- Пущать не велено.
- Но я по важному делу!
- Все по делу.
- Ну пойдите, скажите ему, что Я пришел.
- Я с большой буквы?
- Да.
- Не пойду. Не велено беспокоить.

- Впустить!
Крикнул Пророк, которому надоела эта возня у двери. Полог отодвинулся, и в шатер вошел посетитель.
- Здравствуй.
- Ну, проходи, нечистый.

Посетитель удивленно вскинул брови, оглядел себя, понюхал подмышки и обиженно спросил:
- Почему нечистый?
- В метафизическом смысле.
Хмыкнул Пророк.
- Ну хорошо, проходи, Сатана. Так тебе больше нравится?

- Ты меня с кем-то путаешь.
Озабоченно пробормотал посетитель.
- Да? А кто же ты тогда?
- Я демиург.

Пророк расхохотался.
- И как же тебя зовут, в таком случае?
- Шамбамбукли…
- Вот ты и попался!
Радостно ухмыльнулся Пророк.
- Всем известно, что имя нашего демиурга Чурмбембдактчи. Он мне сам это сказал.

- Я такого не говорил!
Возмутился Шамбамбукли.
- Еще бы! Ты, исчадие ада, конечно же, не можешь произнести этого имени. Ну, попробуй?
- И попробую! Чурем… погоди минутку… как ты сказал? Чермендак… Нет, Чурембендак… дук… дакт…
- Ага, не можешь!

- Ерунда какая-то!
Помотал головой Шамбамбукли.
- Зачем мне повторять всякую чушь? Это же я - демиург!
- Разумеется, именно так ты и должен говорить. Ты же, Сатана, великий искуситель. Но меня не обманешь.
- А я и не обманываю!

- Ну разумеется.
Улыбка Пророка стала откровенно глумливой. Шамбамбукли насупился.
- Я демиург.

- Ой, перестань.
Отмахнулся Пророк.
- А то я не видел демиурга! Он явился мне во сне, могучий и прекрасный, его голос был подобен колокольному звону, а на голове его был золотой венец…
- Ну и чем я виноват, что тебе снятся такие дурацкие сны?
- Это было пророчество!
Нахмурился Пророк.

- Я могу надеть золотой венец, если это для тебя так важно.
- Поздно.
Шамбамбукли вздохнул.
- Ладно. Как бы меня ни звали - может, ты все-таки выслушаешь, что я хочу тебе сказать?

- Нет.
Помотал головой Пророк.
- Даже и не подумаю. Мне нет дела до твоих лживых речей.
- А зачем же ты велел меня впустить?
- Исключительно для посрамления.

- Хорошо, можешь посрамить, только сперва выслушай.
- Посрамить могу, а слушать не стану.
- Да очнись же ты!
Закричал Шамбамбукли.
- Неужели ты сам не понимаешь, что жечь детей в печах - безнравственно!

- Эк тебя проняло!
Засмеялся Пророк, глядя на покрасневшее лицо Шамбамбукли. - Что, не нравится, Сатана?
- Да, не нравится! И не говори мне, что это я тебе велел, или кто там твой бог. Ни один бог в здравом уме не мог такого приказать!

- Говори, говори, я тебя не слушаю. Я плюю на тебя, Сатана.
- Да какой я тебе, к черту, Сатана! Что ты привязался с этим именем?
- Сатана.
Спокойно ответил Пророк
- Суть искушающее человека злое разрушительное начало. Раз ты задумал меня искушать - значит, ты Сатана.

- Я такого начала не творил.
Медленно покачал головой Шамбамбукли.
- Конечно, это очень удобно, сваливать свою вину на Сатану… но поверь мне, человека никто не искушает. Он прекрасно справляется сам.

- Ты мне наскучил.
Отмахнулся Пророк и крикнул в сторону:
- Стража!

В шатер вошел могучий стражник в кожаном доспехе. За ним ужом проскользнул секретарь с пером за ухом.

- Кого?
- Вот его.
Пророк указал на Шамбамбукли.

- Голову рубить или как?
Шамбамбукли судорожно схватился за горло, на котором виднелись уже два свежих шрама.

- Нет.
После секундного раздумья ответил Пророк.
- На этот раз, пожалуй, утопление.
Стражник выволок Шамбамбукли из шатра.

- Уже четвертый в этом месяце.
Заметил секретарь, делая пометку на папирусе.
- Тот же самый.
Отозвался Пророк.
- И всё никак не угомонится!
С ноткой уважения произнес секретарь.

- НИЧЕГО, УГОМОНИМ! НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ. С НАМИ БОГ!
Заверил Пророк.
* * * *

Истина в самой последней инстанции

- Ну что ты все прыгаешь туда-сюда?
Недовольно поморщился демиург Мазукта.
- Сядь, успокойся.

- Погоди, я еще раз попробую.
Демиург Шамбамбукли зажмурился, сосредоточился - и исчез. Не прошло и тридцати лет, как он снова появился - сконфуженный, с торчащим из груди кинжалом.

- Горе ты мое.
Вздохнул Мазукта, выдернул кинжал и залечил рану.
- И что тебе неймется? На кол сажали, камнями забрасывали… А вспомни, как тебя скормили пираньям! Я еле сумел потом собрать по кусочкам! Хоть объясни толком, зачем это всё?

- Некогда объяснять, там такое!!!
- Чай остынет.
Начал Мазукта, но Шамбамбукли уже опять исчез.

Мазукта покачал головой и отпил из своей чашки. Вскоре появилась голова Шамбамбукли, а затем и весь он, по частям - руки, ноги, туловище. Мазукта со вздохом отставил чашку и подошел к расчлененному другу.

- Четвертовали?
- Ага. Сложи меня обратно?
- Нет.
Отрезал Мазукта.
- Сперва объясни мне, к чему такая спешка. Зачем тебе обязательно надо рождаться в этом дурацком мире и погибать дурацкой смертью?

- Там ужас и беззаконие.
Всхлипнул Шамбамбукли, и по его щеке скатилась слеза, тут же услужливо вытертая Мазуктой.
- Горят костры из книг, а на них сжигают живых людей, представляешь?

- Представляю.
Кивнул Мазукта.
- И что?
- Что значит «и что»?! Надо что-то делать!
- Допустим. И что именно ты делаешь?
- Я говорю людям, что это нехорошо. А они… вот.

- Каким людям ты это говоришь?
Уточнил Мазукта.
- Ну всяким… От кого что-нибудь зависит. Первосвященникам, вождям, разным советникам…
- Ну и получаешь что заслужил!
Подытожил Мазукта.
- Ты не с той стороны взялся за дело.

Мазукта приделал руки и ноги товарища обратно к телу, поднял его голову и поднес к своему лицу.

- Если ты опять скажешь «бедный Шамбамбукли», я укушу тебя за нос!
Мрачно пообещал Шамбамбукли.
- Ладно, не буду.
Согласился Мазукта и посадил голову обратно на плечи. Шамбамбукли сел и осторожно повертел шеей.

- Больно.
Пожаловался он.
- Так что же я делаю неправильно?

Мазукта не торопясь взял свою чашку, отпил и задумчиво прищурился.
- У меня когда-то была такая же проблема.
Признался он.
- Ну, почти такая же. Люди собирались на холме и… неважно. А я, молодой тогда еще, спускался к ним и вразумлял. Шрамы до сих пор ноют… А потом…

Мазукта снова отпил, уставился в круговорот чаинок и замолк.
- Ну?
Не выдержал Шамбамбукли.
- Что ты придумал?

- Дрова.
Односложно отозвался Мазукта
- При чем здесь дрова!
- А при том. Я сделал это удовольствие платным. Не понимаешь?
- Нет.

- Ну как же! Если бы я пришел к пророку и сказал ему все, что думаю - меня бы тут же дубиной по голове - и на корм свиньям. А я сделал иначе, я всего-навсего внушил главному казначею одну простую идею. Дрова ведь денег стоят?
- Ну…
- Правильно. Чтобы сжечь ребенка - нужны дрова. А на всех не напасешься. Значит, каждый, приносящий в жертву сына, должен заплатить за казённые дрова.

- Я не улавливаю…
- Да всё просто
Махнул рукой Мазукта.
- Одно дело - бросить в огонь своего ребенка, это каждый может. Даже гордится потом - вот, мол, смотрите, не пожалел! А вот отдавать деньги… это совсем другое! На такое не каждый решится.
Тем более, если надо заранее составить заявку для отчетности, подписать четыре разных бланка, несколько месяцев ждать очереди… В общем, за пару десятков лет такое развлечение полностью сошло на нет.

Мазукта похлопал по плечу сконфуженного Шамбамбукли и ободряюще улыбнулся.

- Да не переживай ты, с кем не бывает! Просто впредь не слишком полагайся на нравственность и здравый смысл. МИРОМ УПРАВЛЯЮТ ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫЕ ОТНОШЕНИЯ.