Мне надо было, покидая
Угрюмый дом, упасть в слезах,
И на камнях лежать, рыдая,
У всех прохожих на глазах.
Пускай столпились бы, молчали,
Пускай бы плакали со мной,
Со мной исполненной печали,
Неутолимой и одной.
Пускай, с камней не поднимая,
А только плечи охватив,
Сказали б мне: - «Поплачь, родная,
Когда наплачешься - прости».
Но злая гордость помешала.
И, стиснув губы добела,
Стыдясь, презрев людскую жалость,
Я усмехнулась и ушла.
И мне друзья потом твердили
О диком мужестве моем,
И как победою гордились
Удушливо-бесслезным днем.
Им невдомек, что черной платой
За это мужество плачу:
Мне петь бы вам и плакать, плакать…
Но слезы отняты. Молчу.