Любопытно наблюдать, как имперское сознание россиян проходит все те же стадии, которые описаны для переживания потери.
Когда развалился СССР, «никто ничего не понял». И других проблем было много. То есть шок от развала империи слился с шоком от развала еще так много всего, что осознать его как отдельный было сложно.
Возможно, поэтому произошло длительное застревание в следующей стадии - стадии отрицания. На 23 года.
Отрицание - это вот это все: «да мы на самом деле один народ», «мы же братья, что нам делить», «границы - это все условность, придуманная политиками», «совсем с ума сошли: НАША Украина - другое государство, да как такое может быть, мы же вместе воевали!», «как это - говорят не на русском? А НА КАКОМ??? «и все такое прочее.
Главными жертвами стадии отрицания, видимо, были все это время русские и украинские пограничники на пропускных пунктах: сколько гражданам ни объясняли, что для пересечения границы нужны определенные документы, они все равно продолжали ехать «к свату, к брату» с чем им было удобно, а погранцам, которые их ссаживали, закатывали слезные или сердитые истерики на тему «что ж это делается, люди добрые, почему все не так, как на самом деле».
Первым звонком, вырвавшим часть россиян из отрицания, стал Майдан 2004 года, тогда украинцы впервые, пока наивно и непоследовательно, заявили о себе как о гражданской нации. «Ну, хохлы, совсем одурели!» - была реакция с севера. Примеры неласкового отношения украинцев к «старшему брату» и его вмешательству в политическую жизнь страны сопровождались озадаченным и недоверчивым: «Чего это они, а? Это на них так западенцы влияют? Это их Америка купила?». Подобно тому, как родитель, обнаруживший, что больше не может контролировать своего подростка, обычно начинает с версии про «плохую компанию» и «влияние Интернета».
Впрочем, тогда все довольно быстро сошло на нет, лишь временами пробиваясь в сознание полемиками про русский язык и предлоги в/на.
Стадия отрицания закончилась внезапно, как оно всегда и бывает, с Майданом. Защиты затрещали и рухнули под напором событий. Что бы ни говорили по телевизору, стало невозможно не видеть фотографий с полумиллионными митингами. Стало невозможно вытеснить из сознания факт, что люди шли под пули, рисковали и погибали - ради чего-то же? Стало невозможно не слышать голоса своих украинских знакомых и друзей, которые твердили: да, это НАШ выбор, да, это НАША страна.
И вот тут отрицание сменилось тем, чем оно обычно сменяется - гневом. Бешенством. Протестом. Истерикой. «Да как вы смеете? Недонация, недострана, государство-недоразумение. Мы вас кормили, мы вас любили, мы вас считали СВОИМИ, а вы в душу плюнули, изменники».
Постоянно, как мантра повторяемое обвинение: «Вы разрушили свою страну, вас ждет хаос и гражданская война» на самом деле значат: «Вы разрушили НАШ мир, НАС ждет дезориентация и кризис идентичности» (ибо что есть гражданская война, если не самое острое проявление кризиса идентичности, внутреннего конфликта нации?).
Люди в стадии гнева малоприятны и маловменяемы. В чем мог убедиться каждый желающий и нежелающий в последние месяцы. Они несправедливы, нетерпимы, жестоки, они избирательно видят факты, им больно - и они эту боль вышвыривают обратно в мир, не разбирая, кому куда прилетит.
А уж если потеря была отравлена виной - тут просто гаси свет, нестерпимая для осознания вина будет вырваться вовне фонтаном ярости: «Они нарвались! Они сами во всем виноваты! Они сами всех перестреляли! Они сами себя до этого довели!»