«Она действительно не делала со мной ничего особенного-нежные прикосновения ее пальцев и губ, касания ее тела, легкие укусы ее острых зубов-все было как обычно, в полном соответствии с выработанным у нас протоколом и ритуалом.
Разница была в том, что я почувствовал. И эта разница оказалась настолько огромной, что я как бы проснулся. Я понял, чего был лишен всю жизнь, и почему с такой легкостью мог говорить, что для трезвого и развитого ума любовная сторона жизни не представляет особой ценности…
Как будто я был троглодитом в эпоху мирового холода и считал, что все знаю про тепло, поскольку умею разводить в своей ледяной пещере костер и даже ухитряюсь иногда согреться возле него так, что мерзнут только зад и спина,-и вдруг меня перенесли на тропический пляж, где уже не надо гнаться за солнцем, а хочется спрятаться от него в воде или тени, ибо понимаешь, что подлинное состояние мира и есть это бесконечное всепроникающее жаркое блаженство, запасы которого в небе бесконечны и волноваться больше не о чем, а все прежнее-просто дурной сон.»