Падал снег, с кусками мяса. Шла Война.
Звоном, болью за фугасом. Тишина.
Белым саваном, туманом, от реки.
И цепляются руками. Помоги.
Мне сегодня очень страшно,
Медсестра.
Юля, Наденька, Наташа…
Из вчера…
Окруженье, окруженье,
Руки подняты.
Нет нам брошенным прощенья,
Мы не поняты.
Нет нам сломленным победы,
Мы уставшие.
Взгляд вопроса, злят ответы,
Нам бы в павшие.
Спят герои по покосам,
Холмик, звёздочка.
А по нашим папиросам,
Слёзы досыта.

Там на линии огня,
Открываются глаза.
Там над танками заря,
И с осколками роса.
Там в историю и небо,
Души тают остывая.
Там так любишь жизнь и лето,
Пыль скрипящую глотая.
Там так хочешь,
Так мечтаешь,
Там над трупами хохочешь,
Сном издерганным стихаешь.
Там мгновения решают,
Там минуты слаще года.
Там зверями завывают,
Там военная работа.

И небритые шинели,
И уставшие шинели,
И патронов не жалели,
И снарядов не жалели.
И не впитывала глина,
Грязь из мяса, грязь из крови,
И как знамя, взрывов грива,
Всадников хлестала боли.

Каждый выживший и павший,
Всех закрывший, всех пославший.
Каждый бешенный и падший,
Веривший и обречённый,
Отрешённый, изумлённый…
Был безликой ротной массой,
Был безликой ротной мессой,
Был святой и личной правдой,
Был солдатской горькой пьесой.
Был взнесённый и сгноённый,
Был погасший и зажженный.

И делила на изгоев,
И делила на героев,
Чья - то жёсткая рука,
Чья - то твёрдая рука.
Раздавая ордена,
Отправляя в лагеря,
Заставляя пить до дна,
Миску горькую ссудя.
Злого повара Кремля.
С 23 февраля!
Вашу мать, ити о, бля…