ПОПУТЧИК

Не знаю, почему я такой вевезучий на всякие приключения в поезде, но это так.
Возвращаясь с Дальнего Востока на так называемом в фирменном поезде, я чувствовал себя просто отвратительно! Грязный вагон, пыльные половики, почему-то влажные подушки и белье, а самое главное соседи! Повезло, так повезло, нечего сказать.
Это оказались обыкновенные, нормальные люди. Бабушка с дедушкой, и какой-то средних лет представитель пролетарских профессий, о чем мне (Пинкертону недоделанному), сообщила сизая физиономия, могучий выхлоп и изрядно натруженные руки нового соседа. В последствии оказалось, что я не ошибался, товарищ оказался электриком.
Куда более страшной угрозой оказался другой сосед, который обосновался через три купе от меня. Прапорщик морской пехоты, огромный, добродушный мужик лет тридцати. С собой прапорщик имел матерчатую полосатую сумку «челнок», которая при каждом шаге подозрительно звенела. О ее содержимом, я думаю, догадаться вам будет не трудно, с этой задачей смогла справиться даже проводница, хотя особых проблесков интеллекта на ее лице я не заметил.
- Гражданин! Что вы там везете? громко поинтересовалась проводница. Вот умеют некоторые люди говорить так, что с первого же слова понятно назревает конфликт. Да еще такой, который погасить не удастся ничем. Однако прапорщик тоже оказался не лыком шит. Он добродушно так, как Василий Теркин, улыбнулся, подмигнул и ответил:
- А ты, красавица, как с бельем закончишь, в мое купе заходи, увидишь. Угостим, посидим
Красавица, пылая прыщами, зарделась, и конфликт погас, даже не успев разгореться, а прапорщик, с трудом волоча за собой звенящую сумку, пошел устраиваться.

Через час из его купе донеслись песни Мой попутчик-электрик встрепенулся, порыскал в сумке, извлек из нее складной пластиковый стакан и пачку"Беломора", после чего, со скорость близкой к звуковой, исчез, оставив после себя только реактивную струю и легкий вихрь.
Еще через час пьяный ор стал слышаться из другого купе, ближе к моему. Динамика процесса стала мне не по нраву. Я нахмурился и продолжил читать.

Как стемнело, орать принялись уже через стенку, причем в предыдущих купе уже все позатыкались. Ситуация показалась мне странной и я решил ее «перекурить», взял сигареты и вышел в тамбур. Какого же было мое удивление, когда первым делом в тамбуре меня поймали железной хваткой за локоть, и задали убийственный вопрос:
- Выпить хошь? на меня, внимательно и не мигая, уставились налитые кровью, но отчего-то очень печальные глаза прапорщика морской пехоты. Он был слегка нетрезв, на его плече болталась авоська с тремя бутылками водки, смотрел он строго, и при этом просяще.
- Хм - неопределенно ответил я.
- Я прапорщик морской пехоты! представился он, и потыкал себя в грудь пудовым кулаком, - Петя! И знаешь что?
- Что?
- Пиздец! сказал Петя.
- Глубокомысленно, - заметил я, и попытался выдернуть руку. Не получилось.
- Вот именно! Ну хоть ты-то меня понимаешь! умиротворенно сказал Петя. Нет, ну ты прикинь, во всем этом долбанном вагоне выпить не с кем! А один я пить не могу! Воспитание не позволяет.
Я припомнил песни из купе и удивился:
- А как же.
- Да ну, это ваще слабаки. Ну разве ж это мужики, с бутылки и под стол сразу? Нет, не мужики. Я вот смотрю, ты тоже военный, может, давай с тобой выпьем?
Отказываться от предложения было чревато, но я все-таки решился:
- Нет, товарищ прапорщик, я откажусь.
От такого заявления у добродушного Пети даже глаза на лоб полезли, совсем он подобного не ожидал. Опережая его вопросы, я сказал:
- Но у меня есть встречное предложение. Давай так, Петя, ты будешь пить водку, а я буду пить пиво. Идет?
Еще через три часа, уже ночью, пыхтя и пошатываясь, я тащил в купе тяжеленное, пьянючее, но жутко довольное проведенным вечером тело прапорщика Пети, ужравшего два литра водки только при мне, пока я выпил два литра пива. После этого, на время поездки я стал лучшим другом и собутыльником Пети и еще при этом неплохо подкачался, таская его в родное купе. Так мы с ним доехали до самого Петербурга, выгрузились из поезда в 6 часов утра и пошли к метро, которое должно было открыться через пятнадцать минут. С его открытием наши пути должны были разойтись окончательно (чего я, кстати, очень ждал, ибо спина болела неимоверно.
Первыми на наше прибытие и выгрузку сбежались следующие группы лиц: Менты, в поисках гастарбайтеров и легких денег; бомжи, в поисках тары; и привокзальные шалавы, так же как и менты, в поисках шальных денег. Из нужного контингента не было никого, даже грузчиков, видимо они все дрыхли в такой ранний час. Менты, посмотрев в суровые очи Пети отсеялись сразу, бомжи, просительно поглядывая в поисках бутылок, тусовались поблизости, а вот проститутки медленно фланировали кругами мимо нас, как акулы возле косяка рыбы, стараясь выгоднее представить свои куцые «прелести». Заметив эти попытки, простодушный Петя поинтересовался у меня:
- А это чо они?
- А это, понимаешь, небескорыстная любовь
- Чо?
- Бляди, сэр.
- Да ну! Здорово! Вот что, посторожи пока мои вещи, ага? Я быстренько, - ошарашил меня Петя и, не дожидаюсь ответа, подцепил какую-то шлюшку, и быстро с ней куда-то урыл. Я остался стоять и ждать, смутно предчувствуя неприятности
Через полчаса предчувствия стали перерастать в уверенность. Через полтора часа почти в панику. Я не знал, что мне делать звать ментов и все рассказывать? Это не вариант. Спрашивать у коллег проститутки, куда они обычно уводят клиентов? Вообще бред Пока я так дергался и волновался, на горизонте, наконец, показался Петя. Вид у него был помятый, но довольный улыбка до ушей, оторван один рукав рубашки, второй хорошенько подран, джинсы все в крови
Убил и съел, подумал я.
- Что случилось???
- Блин, странный город Питер, и бляди тоже какие-то ненормальные. Прикинь, короче пошли мы к ней на хату, тут недалеко, заходим в подъезд, а там три мужика каких-то. Говорят, мол, денег давай, да? А я говорю, а типа в рыло не охота? Ну, а они как давай драться!
Я зажмурился, а Петя, тем временем со смаком продолжил:
- Ну я, короче одному навесил, второму, третий удрать хотел, но я догнал и ему тоже навесил! А эта как ее глупая проститутка, чего напугалась жутко, и бесплатно мне дала! Знаешь, мне тут нравится! закончил свое выступление Петя.
Вот такие у меня бывали попутчики.