Голова полна детского неба, розовеющего едва.
Наблюдаешь, как боль, утратив свои права,
Вынимается прочь из тела, словно из тесного рукава.

Хорошо через сто лет вернуться домой с войны,
Обнаружить, что море слушается луны, травы зелены,

И что, как ты ни бился с миром, все устояло,
Кроме разве что сердца матери,
Выцветшего от страха до белизны.