Его вели на эшафот
Одним из первых обреченных
И на него глазел народ,
Разинув сотни ртов голодных.

И каждый- нищий иль богач
Считался с долгом камнем кинуть.
И ухмылявшийся палач
Решил в руке топор прикинуть.

Метнул- и воздух засвистел
И взвизгнул эшафот плаксиво
И под помостом загудел
Люд, опьяненный жаждой дива.

И вздрогнул обреченный вдруг,
И улыбнулся так беспечно…
Что солнца показался круг
И засверкала бесконечность.

И он пошел на эшафот
С улыбкой гордой королевы,
Подобен солнцу синих вод
Был гордый взгляд, но не надменный.

В лохмотьях грязных от дождей
Он шел, подобный Ганнибалу,
Казалось- выше всех людей
И благородней всех по праву.

Пронесся ропот по толпе-
Обвел всех взглядом осужденный
Казалось, что не он- оне
Шли, к казни той приговорены

Что он безвинно осужден,
Как агнец чистый, неклейменый…
И каждого ожег огнем
Тот гордый взгляд, сиянья полный

Что не судим он - судия
Людских побед, людских ошибок,
Того, что будет всем и вся-
Суд неподкупный и правдивый

Притихла злобная толпа
На шумной площади базарной…
Лишь там, вдали, колокола
Звенели глухо, неустанно…

Затишью - миг, потехе - час,
Свершилась казнь кровавой данью,
Взревела дикая толпа,
Рукоплескавши наказанью.

Но, устремившись по домам,
К делам привычным и рутинным
Невольно каждый вспоминал
Взгляд глаз пронзительно-правдивых.

И каждый твердо понимал,
Скрывая от прохожих очи…
Что нечиста его душа,
Как нечиста у многих прочих.