От Сколкова до самой Имбабуры

Заходит ко мне вечером Савельич. Я вообще-то был занят - корпел над материалом в номер. А Савельич прямо с порога озабоченно спрашивает:

- Как думаешь, в Эквадоре какой язык официальный?

- В Эквадоре? - опешил я. - Не в Гондурасе? Точно?

Савельич посмотрел на меня укоризненно, как-то даже с печалью.

- Шутим всё? Ну-ну… Тут такие дела творятся, а мы всё шутим…

И такая строгая печаль была в его глазах, что я бросился оправдываться:

- Да вот как-то отстал я, понимаешь… материал сдавать надо срочно… про коррупцию… тяжело идёт… А что случилось-то, Савельич? Чего тебе именно Эквадор так срочно понадобился? Да ещё на ночь глядя!

- Да-а, Захар, не ожидал я от тебя, - покачал головой Савельич. - Оторвался ты от жизни, не догоняешь…

- Так что случилось-то? - совсем занервничал я. Работа стоит, а тут Эквадор на мою голову.

- А то, что есть в Эквадоре, в провинции Имбабура, город Ячай… - торжественно провозгласил Савельич. - Что на языке индейцев кечуа означает - «знание». Или даже - «использование знаний с мудростью»…

Я смотрел на Савельича, а в голове моей почему-то носились странные мысли: Имбабура, кечуа… красивое имя, высокая честь… Гренадская волость в Испании есть… А тут про коррупцию, будь она неладна, писать надо!

- Ну и что тебя эта самая Имбабура так взволновала? - решил я всё-таки навести ясность.

- А то, что эквадорцы строят там свой город знаний, наукоград Ячай… Красиво, согласись? Почти как Комсомольск-на-Амуре.

- Красиво, - согласился я.

- Причём проект задуман как альтернатива Кремниевой долины для всей Латинской Америки.

- Ну да, их президент Корреа - товарищ левых, антиамериканских убеждений, - вспомнил я. - Но ты-то, Савельич, чего всполошился? За американцев переживаешь?

- Ещё чего!

- Или решил пойти воевать, чтоб землю в Гренаде, вернее, науку в Имбабуре крестьянам отдать?

Савельич крякнул и пригорюнился.

- И почему вы все такие? Откуда в вас это? Всё бы вам хиханьки да хаханьки!.. А ты знаешь, с кем президент Эквадора меморандум о сотрудничестве подписал?

- Ну?

- Со Сколково!.. - сжал губы Савельич. - Мы, говорит, приехали набраться опыта в Сколково, учиться у них… Ты представляешь? Учиться! Чему их там научат?.. Ты хоть про заявление нашей Генпрокуратуры знаешь? Или не до того? - ядовито подковырнул Савельич.

Ну, тут Савельич маху дал. Про сообщение Генпрокуратуры о Сколкове я знал. Причём во всех подробностях. И про «бесконтрольное расходование средств», и про то, что десятки миллиардов рублей размещались в интересах коммерческого банка. Что «способствовало бесконтрольному и расточительному расходованию средств в ущерб интересам государства». Расценки на услуги завышались, процентные ставки занижались… В общем, классическая усушка-утруска… А в результате есть реальная «угроза нецелевого использования и хищения бюджетных средств в сумме более 125 миллиардов рублей…»

Срочный материал в газету, над которым я мучился, был как раз про это.

- Так, какой там в Эквадоре язык? - снова встрял в мои мысли Савельич.

- Испанский.

- А ты им как - владеешь?

- Да нет. Ну разве что No pasaran…

- Это я и сам знаю.

- А тебе испанский на кой?

- Как на кой? - подпрыгнул Савельич. - Надо же товарища президента Корреа предупредить! Чтобы у них там не получилось, как у нас в Сколкове. У них, небось, 125 лишних миллиардов нет. Жалко их, эквадорцев-то, планы больно хорошие. Прямо как Днепрогэс или Академгородок…

- А нас тебе не жалко? - сварливо спросил я. - Нас с тобой?

- Ну, мы люди привычные, и не такое видали, - махнул рукой Савельич. - И потом - что нас предупреждать? У нас же все знали, чем вся эта наноистория закончится. Я вот с самого начала знал. А ты?

- Ну, подозревал, - замялся я.

- Подозревал он! - нехорошо засмеялся Савельич. - Да у нас на даче старушки глухие и то всё заранее знали. Ох, говорят, и наколют они там в этом Сколкове дров… У нас, похоже, одна Генпрокуратура только теперь сообразила, что почём. Да и то тут же поправилась: «Немедленных „посадок“ не будет… Пока не предполагается и возбуждения уголовных дел… Ожидаем реакции руководства фонда на выявленные нарушения…» А то мы не знаем эту реакцию! Так что нас предупреждать не надо, сами всё знаем. Ладно, некогда мне тут с тобой, пойду образованного товарища, который испанским владеет, искать.

Савельич умчался, а я сел дописывать материал про коррупцию. И не смог написать ни слова. В голове вертелся почему-то только щедринский мальчик без штанов. Тот самый, что отрезал: «Чего нас жалеть! Сами себя не жалеем - стало быть, так нам и надо».