Вчера на рынке я поджидала коллегу, застрявшую у прилавка с фруктами. Рядом ошивалась бомжиха неопределенного возраста и соответствующего вида - еще не на краю, но уже близко.

Кто-то громко позвал меня, я оглянулась - прихрамывая, спешил такого же бомжовского облика мужик, нет, не ко мне, к этой тетке. Видно, цветочницы отдали ему некондицию - большую растрепанную охапку сильно подвявших цветов - бледные розы, опустившие головы блеклые хризантемы.

Он гордо протянул ей этот веник:

- Это я для тебя взял.

Она растерянно улыбнулась щербатым ртом, сказала:

- Мне так давно не дарили букетов.

Потом взяла цветы, осторожно прижала их к грязноватой черной куртке и опустила в них лицо таким нежным, таким узнаваемо женским движением, что у меня защемило сердце.

Она стояла с этими цветами, которые следовало бы выкинуть еще дня два назад, не видя ничего и никого вокруг, как будто бы всего этого - толпы, шума, промозглого декабря - не существовало. Только эдемский сад в начале времен, где тигры играют с ягнятами, не помышляя о трапезе, и над счастьем ослепительный синий свод, а не набухшее непогодой комковатое серое небо.

Всюду жизнь.

Мы сами создаем свой рай.

Мы сами строим свой ад.