Давным-давно в моем дворе какой-то добрый человек посадил две березки. Когда-то они были совсем маленькими и тоненькими, но тогда меня самой не было и в помине, может быть, и мамы моей не было даже. А я помню их именно такими: высокие, стройные, а кроны их, соединяясь, отбрасывают широкую тень, и шелестят они так ласково, как, наверное, могут только березки. Мальчишки-подростки сколотили две скамейки, притащили старый стол и поставили их между березками. И стало это место самым любимым у жителей двух обычных пятиэтажек. Никогда это место не пустовало, ни днем, ни даже иногда ночью: то мамочки с колясками сидели, то детки играли, то старушки отдыхали да сплетничали, то дедушки в домино стучали; а вечерами допоздна сидела молодежь с гитарами, молодые люди пели песни, играли в карты, не всем это нравилось, частенько было слышно, как звали домой Машу или Сашу, а некоторые соседи злились и грозили, что вызовут участкового. Конечно, бывало, и залетные алкаши заходили, но их быстро прогоняли сердобольные бабушки наших домов. Вот и я выросла под этими березками. Мамочка качала меня в коляске, сидя на тех скамейках, я играла в куклы под столом, воображая, что это домик, а потом я с друзьями, сидя прям на том столе, играла в дурака на желания. Выросла… Выросла совсем взрослая, теперь у меня самой дочка есть. А березок нет. И скамеек со столом тоже. Между нашими пятиэтажками выстроили элитную высотку. Стол и скамейки вывезли на свалку как ненужный мусор. Березки срубили. И закатали освободившееся место в асфальт и бетон, теперь там автомобильная стоянка. По углам в клумбах посадили маленькие елочки, только садили их без души, не то, что наши березки: не прижились бедные елочки, вскоре они засохли…
Приезжая к родителям в гости, я стою на кухне и смотрю в окно. И видятся мне березки, которых больше нет… Мои детство и юность, которых больше нет…