Вовсе Совесть озверела,
рвет на части ночью тело,
красит щеки, лоб и уши,
все припомнит, что нарушил.
Все пустые обещанья,
нецензурное вещанье
и пижонство, ложь и хамство,
и ослиное упрямство,
за лукавые слова -
ходит кругом голова.
Только я ей так не дамся,
биться буду, а не сдамся.
Средство верное имею -
водку пью и не пьянею.
Утоплю «шальную тетку»
я, смешав вино и водку,
пиво, виски и текилу -
смесь, что свалит и верзилу.
Все в стакан сливаю, ставлю,
уважать себя заставлю.
Дело сделано, братва!
Не кружится голова.
Стало как-то очень тихо,
и ко мне подходит Лихо.
Одноглазое, кривое,
длинноногое, худое.
Кривит рот и говорит:
- Здравствуй, милый паразит!
Руки тянет мне навстречу.
Я, как крикну: «Изувечу»!
- Сгинь, видение, исчезни,
от тебя мне все болезни.
Все несчастья, неудачи, -
говорю ему я, плача.
- Нет, - твердит оно упрямо,
это ты сорвался в яму.
Что там яма, прямо в бездну,
ты летишь, удалый бездарь!
Я, таких как ты прохвостов,
в день имею тушек по сто.
Я люблю повеселиться,
в ваши вглядываясь лица.
А глаза то, а глаза!
Что не чистила слеза
покаянья иль прощенья,
будет Смерти угощенье.
Приготовься, за чертой,
будет пьянство, мордобой.
Станешь ты добычей вора,
хама, грузного обжоры.
Все, чем в жизни был ты грешен,
там найдешь и будь утешен.
Жить тебе, мой Брут, в веках,
среди монстров в дураках.
Я отпрыгнул, увернулся,
дал под дых ему, проснулся.
- Значит это, братцы, сон?
- Да, бывает вещим он, -
Совесть тихо подсказала.
Я отбросил одеяло.

2.
Вылил в раковину виски,
угостил котенка «Фрискис».
Начал утро с физзарядки,
а потом все по-порядку:
мылся, брился, одевался,
угодить жене старался,
сделал влажную уборку,
мусор вынес на задворки.
Приготовил угощенье,
у людей просил прощенье.
Гнал я Лихо, отгонял,
что успел, то поменял -
было горьким, стало сладким,
изменил свои повадки:
не злословлю, не курю,
и в пространстве не сорю.
Слово дам, держу, стараюсь,
Совесть слышу, улыбаюсь.

Нам без Совести - никак,
Совесть, братцы, не пустяк!