Вереница больничных палат,
Холод стен, суета оперблока…
Я накинула белый халат
И снимать не хочу раньше срока…
Пусть кричат, что повсюду должны,
Пусть судачат, так много не зная…
Будь уверен: мы людям нужны…
Дежуранты закрытого рая…
Осуждать же нас проще в сто крат:
Мол, не так да не эдак их лечут…
Но поймет по профессии брат:
Перед свиньями бисер не мечут…
Мы не Боги. Привыкшие ждать
Новый вздох и сердечные тоны…
Ну, конечно, легко рассуждать
Тем, кто рядом не слышали стоны…
С каждой смертью стоим на краю,
Разделяя чужие потери…
Усмехнешься: «Зачтется в Раю
Нам с тобой по заслугам и вере»…
Вереница больничных палат,
Холод стен, суета оперблока…
Я накинула белый халат
И снимать не хочу раньше срока…
Срок придет, если кома души
Равнодушием ляжет на плечи…
Так что ты осуждать не спеши
Тех, кто верит, сгорает, но лечит…
Принесли к врачу солдата
только что из боя,
но уже в груди не бьется
сердце молодое.
В нем застрял стальной осколок,
обожженный, грубый.
И глаза бойца мутнеют,
и синеют губы.
Врач разрезал гимнастерку,
разорвал рубашку,
врач увидел злую рану -
сердце нараспашку!
Сердце скользкое, живое,
сине-кровяное,
а ему мешает биться
острие стальное…
Вынул врач живое сердце
из груди солдатской,
и глаза устлали слезы
от печали братской.
Это было невозможно,
было безнадежно…
Врач держать его старался
бесконечно нежно.
Вынул он стальной осколок
нежною рукою
и зашил иглою рану,
тонкою такою…
И в ответ на нежность эту
под рукой забилось,
заходило в ребрах сердце,
оказало милость.
Посвежели губы брата,
очи пояснели,
и задвигались живые
руки на шинели.
Но когда товарищ лекарь
кончил это дело,
у него глаза закрылись,
сердце онемело.
И врача не оказалось
рядом по соседству,
чтоб вернуть сердцебиенье
и второму сердцу.
И когда рассказ об этом
я услышал позже,
и мое в груди забилось
от великой дрожи.
Понял я, что нет на свете
выше, чем такое,
чем держать другое сердце
нежною рукою.
И пускай мое от боли
сердце разорвется -
это в жизни, это в песне
творчеством зовется.
Письмо убитых детей
Нашим матерям и отцам. Врачам и Министрам. Священникам, и учителям.
Спасите нас бедных! Мы не хотим мучительной смерти! Нам очень больно! Мы хотим увидеть это солнце и вас мама и папа!
Мы, дети голые и раздетые, плачем день и ночь, что вы, матери, нас убили и выбросили прочь. Покойников вы в чистую одежду одеваете, а нас, живых и голых, в огонь бросаете.
Войны все не хотят и страшатся, а нас невинных, Двадцать с лишним тысяч в день убивать не боятся. В домах и везде нет мира у людей за то, что вы убиваете нас, невинных детей. О, матери-убийцы безбожные, какие вы в жизни неосторожные. Вид показывает, что вы похожи на честных людей, а ведь вы хуже всяких хищных зверей
Зверь своих детей не убивает их с любовью нежно охраняет и питает. Днем и ночью от людей и других зверей защищает и сохраняет. Пищу зверь с большим трудом и опасностью добывает. И детёнышей до определенного их возраста защищает и питает.
А вы, матери, за нас отдых и квартиры получаете. Зачем же вы нас жизни лишаете и в кочегарки бросаете? О, матери страшные, плачьте и рыдайте! И страшные преступления никогда не забывайте, что вы рано или потом станете перед Страшным Судом. За всех нас, вы будете горько плакать и рыдать. И за каждого из нас вам придется ответ дать.
Кайтесь и плачьте и вы, отцы-винопийцы, страшные кровопийцы и убийцы. Вы ядовитое вино за большие цены покупаете. А нас, невинных, убиваете и сжигаете. Кайтесь и вы, убийцы-врачи! Страшные в белых халатах палачи! Белую одежду вы кровью обливаете, и нас, невинных, жизни лишаете и сжигаете. Вас учат жизнь человека сохранять и продолжать. А вы стали убийцы - жизнь человека сокращать и нас, невинных маленьких детишек, убивать. Скоро и ваш час придет, И каждый свое дело на суд принесет.
На суде все дела известны, даже и те, Которые казались совсем безгрешны. Даже шаловливое детство было порой и то будет открыто пред тобой.
Кайтесь, убийцы, скорей, вас ждет грозный Судья у дверей! Просите прощенья у Бога и у людей, за убитых вами невинных детей!
Вы, убийцы-матери, крася ваши глаза, думаете, что пройдет мимо вас эта гроза? Вы красите ваши ресницы и думаете скрыться от Божией десницы? Вы проводите у телевизора свободный час, а невинно убитых забыли про нас. Вы лишили нас света и речи, бросили в огненные печи.
Вы решили, что освободили свои руки от нас, Но не забудьте, что вас ждет грозный, непрощенный час. Кайтесь, поститесь, за грехи ваши молитесь. Сложите ваши руки на груди и подумайте, что вас ждет впереди. О, какой будет плач и рыдание, когда Господь назначит с вами свидание. Как вы ответите за ваши срамные дела, когда вам покажут наши сгоревшие тела.
О, несчастные злые матери, вы нас убиваете и не жалеете, а от этого вы часто болеете. Вы за нас злокачественные язвы получаете и раньше времени тяжело, без Покаяния умираете. О, матери-убийцы, время не теряйте и всю оставшуюся жизнь на покаяние отдайте. Пока еще есть время и час, но скоро Господь позовет вас. Подумайте и вы, депутаты министры, правители. Кто наши убийцы и мучители?! Вас для добрых дел выбирают, а нас ежедневно двадцать одну тысячу убивают и сжигают.
Неужели нет в этом мире честных людей? Чтобы защитить от убийства малых детей! О, какой будет страшный плач и рыдание, когда постигнут виновных страдания. Господь дал вам еще время, чтобы снять с вас это страшное бремя. Идите и кайтесь и не стыдитесь, у ног Творца со слезами молитесь. Просите со слезами у Бога прощение за невинных детей убиение. Господь услышит вашу молитву в тиши и легко-легко будет для нас, убиенных, и вашей души.
Просим мы и вас, священники и учители, молитесь за нас, чтобы не погибли мы и наши родители. Просите в молитве у Бога, чтобы миновала нас эта тревога. Вот грядет тот час, когда услышите Божий глас:
Прийдите все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас. АМИНЬ.