Был дождливый денёк. За собора громадой
пел слепой паренёк у церковной ограды.
Пел он звонкой струной своим голосом чистым
о Берёзке одной и Ручье серебристом.
Как Берёзка росла беззащитной и милой.
Утром только роса её листья поила.
Что ни день — солнцепёк. Редкий дождь как награда.
Но журчал Ручеёк меж камней где-то рядом.
Вот бы к ней он потёк, напоил до услады.
Под ветвями тенёк, Ручейку это надо.
И на страстный призыв он ответил в итоге,
через глину пробив к белоствольной дорогу.
Но подрос Ручеёк, стал чужим, непокорным,
превратился в поток, подмывающим корни.
А Берёзке опять той воды будто мало.
Стала землю терять… и в пучину упала.
Паренёк, уходя, обернулся печально.
Все как будто дождя больше не замечали.
Ветер песню унёс. В тишине предзакатной
пели кроны берёз и ручьев перекаты.