Я мира сего властелин, я есть и я такой один. И ты один, вопрос лишь в том, раб ты или Господин.
Пока ты есть, мне хочется дышать.
Труднее всего, найти среди других себя самого, а другого, как самого себя
Вкус тебя, твоего поцелуя, твоей слюны,
Запах кожи на теле, волос и твоих ладоней…
Я стою, я сижу, я лежу, а душа: «Хны-хны…» -
Плачет, стонет…
Это что же - игра, злая шутка, забава, бред?
Это как же - не мой, не вдвоем, не навек, не пара?
Я упрямо смотрю завороженно, глупо вслед.
Я огарок…
Я балласт, хлопья сажи, я ржавый старинный гвоздь,
Что вонзился в тебя так, что ломятся пассатижи.
Ты меня раздавил, как упавшую с ветки гроздь.
Сок мой выжат…
Вкус тебя, послевкусие утра, оскома дня,
Ощущение ночи на плоскости поднебенья.
Я иду, задыхаясь: ты душишь собой меня…
Ты ошейник…
Ты удавка, канат, ты огромный коварный спрут,
Анаконда… А я, будто кролик, невольно гину.
Мне бы пряник, но ты мой плетеный садистский кнут.
Прячу спину…
Вкус тебя… Ты заморский десерт, ты вишневый грог -
Мне б тобой наслаждаться, пьянеть и купаться в неге.
Только бросился ты так стремительно наутек,
Что тебя не догнать самому чемпиону в беге…
Во мне сгорает Рим уже в тридцатый раз,
И дышит изнутри немое пепелище.
Решишься подойти - тебя огнём очищу,
Давай, mon cher, пылай, покуда не погас.
Да что тебе огонь среди осколков льда?
Тебе плевать на мир, воссозданный из пепла,
Но я хочу сказать, покуда не окрепла
В твоей душе любовь, свою тебе отдам.
Касаньем тёплых губ вдохнув в тебя пожар,
Я покажу тебе, как кость впитает пламя,
И ты прошепчешь «burn» горящими устами,
В моих стальных руках от ярости дрожа.
Лишь только докажи, что сможешь устоять
И не убьешь огонь, пылающий в гортани,
Ведь мы с тобой и так стоим у самой грани,
Холодного клинка сжимая рукоять.
Я знаю, эта власть пьянит сильней вина:
Вонзи в меня кинжал без видимой причины,
Но я восстану вновь, чтоб, улыбаясь чинно,
Принять от рук твоих очередной финал.
И мне плевать на боль, и мне плевать на страх,
Предательство, mon cher, - лишь твой законный выбор.
Так делай шаг вперед и наслаждайся, либо
Давай гореть вдвоём до самого утра.
… Вспышка, мгновение, взгляд и смешались два омута.
Непобедима наших чертей коалиция.
Люди снаружи приводят какие-то доводы.
Нам наплевать на слова, на движенья, на лица их.
… Что ты со мной, мой непрошеный [мать твою] делаешь?
Ритмы совпали, вошли в резонанс удивительный.
Мне не дозволено [мысли давно за пределами].
Из этой пучины я вряд ли сама себя вытяну.
… Вспышка, мгновение, взгляд. Я тобою повержена.
Кажется, что во вселенной остались лишь двое мы.
Не запалиться бы. Я, вроде, сдержана внешне, но Ты улыбаешься… Все получилось по-твоему.
С моря слышится шепот отчаянных брошенных грез,
И сквозь время несется пространная эта баллада.
И так глупо молчать, принимая все это всерьез.
Ты ведь знаешь о том, что тебе это больше не надо.
В предрассветную осень все рвется запуганный дух,
Через шаг, сожалея о том, чего больше не будет.
Но к поступкам людей Бог давно безразличен и глух,
И поэтому он никогда ни за что не осудит.
Среди звезд я, конечно, такой же дурак, как и ты.
Бесконечность и сила, нам кажется, мы проходили.
Но в потемках души очень трудно увидеть черты,
И не важно, порой, то, как близко друг к другу мы были.
Расстояние - то, что берется о нас рассказать.
Тонны слов, обращенные в суть, и лишённые смысла.
Мы давно научились друг другу, что важно, не лгать.
Не мешать в одну тару иллюзии, чувства, и мысли.
Но, конечно, в контакте свобод и возможных идей,
Не обжечься на правде становится сложно с годами.
И чтоб как-то отвлечься мы тянем не нужных людей,
В свою зону комфорта, в свою одинокую гавань.
Покрывается пятнами тьмы синевольная гладь,
Пустоту не разделишь, и множить ее бесполезно.
И в глобальном, конечно, ты мало что можешь мне дать.
Но и жить друг без друга - как будто бы просто нечестно.
Видимо, не так уж я любила?
Не ложилась на порог собакой?
Самообладания хватило.
Ты же ожидал, что буду плакать,
Разливать истерик океаны,
Падать ниц и умолять вернуться.
Списываешь на мои изъяны
То, что я посмела не прогнуться?
Думаешь, что было все притворством,
Играми стервозной нимфоманки?
Выжимаешь ненависть с упорством,
Вспоминаешь наши сексо-пьянки.
И себя, конечно, утешаешь
Тем, что потеряла очень много.
Но о том ни капельки не знаешь,
Что Любовь дана была от Бога.
Мы же предпочли удобства, гордость…
И пошли по разным направлениям.
Позже сочинили миф про подлость.
Приподняли планки самомнения…
А итог: дверь, потолок и стены,
Пустота и разочарование,
Смятые прохожими постели…
Вечное друг-друго-голодание.
Ты открой мое сердце,
Почитай мою душу:
В ней и взрослость и детство,
В ней и море и суша.
В ней и дом и просторы,
И тепло и морозы,
В ней покорность и споры,
И улыбки и слёзы.
Посмотри осторожно:
А полюбишь-скажи лишь.
Всё со мною возможно-
Дай мне руку - увидишь!
Я буду вершиной айсберга,
Камнем в горах высоких.,
А хочешь цветком красивым,
Лишь для тебя открытым.
Будешь вдыхать наслаждаясь,
И ухаживать и лелеять…
Преданно поливать его,
В стойкость души верить.
Что не сломает ветер и дождь,
Не загубят морозы холодные…
Он станет цвести для тебя,
Розой… тюльпаном…мимозой!
Запомнить мир хочу твоим дыханьем,
Вселенную обнять твоей рукой,
Любовь твоими целовать губами.
Хоть на мгновенье, быть хочу тобой.
Твоими видеть радугу глазами
И чувствовать касанье тишины.
Босыми по траве бежать ногами
И дотянуться счастьем до Луны.
Услышать ветра шум и удивиться,
Как тонко ты предчувствуешь весну.
И всем твоим желаньям покориться,
Успев поймать упавшую звезду.
Влюбиться и сказать слова признанья,
И ощутить любовь твоей душой.
Запомнить мир хочу твоим дыханьем
Хоть на мгновенье, быть хочу тобой.
есть я и ты, но нету нас
в груди пожар погас, угас
и выдохся любви Пегас
для нас
ты обернись и не стыдись
что так легко взлетели ввысь
а там сплетались и сплелись
слились
но чудный миг увы угас
а мы и в профиль и в анфас
не радуем друг друга глаз
подчас
и новый мир опять зовет
и будет снова в нем полет
и снова будет резкий взлет
и лед…
Говорят, что «я» и «ты» -
Мы телами столкнуты.
Тепленеет красный ком
Кровопарным облаком.
Мы - над взмахами косы
Виснущие хаосы.
Нет, неправда: гладь тиха
Розового воздуха, -
Где истаял громный век
В лёгкий лепет ласточек, -
Где, заяснясь, «я» и «ты» -
Светлых светов яхонты, -
Где и тела красный ком
Духовеет облаком.
… Мне хочется скорей тебя обнять.
А между нами - только шепот ветра…
Февральский холод посредине лета.
И стук в груди тревожный не унять…
… Мне хочется…
А между нами - жар от солнца, раскаленного в июле.
Присело одиночество на стуле, бродящее по лезвию ножа…
… Мне хочется…
А между нами врозь - дорог отвесных брошенная карта.
И не найти ни финиша, ни старта…
Я, как Алиса в Королевстве грёз,
ищу тебя.
… А между нами - плач какой-то белой неизвестной птицы.
Стихов страницы.
И чужие лица.
Да голоса электропередач…
… Прожектор проникает в темноту лучами лун и импульсами света.
Уныло дотлевает сигарета, роняя дым и пепел в пустоту…
… Мне хочется…
Чтоб всем чертям на зло, и, разбежавшись, - броситься на шею!..
А между нами- рельсы да траншеи.
И серых будней парное число…
… Ищу тебя.
По серым городам.
По мокрым паркам в золотой короне.
Ищу тебя: по старым поездам.
По запаху гортензий на балконе…
… Мне хочется…
И я кричу: «ау!!!».
А между нами - тихие приветы.
Последний вздох некупанного лета качает полусонную листву.
… И ходит теплый вечер голышом.
И шар луны качается большой…
… Мне хо-че-тся…обнять тебя за плечи.
Мне хо-че-тся…чтоб ты меня нашёл…
Как трудно на вас рассчитывать. Никогда не могу быть уверенным в том, что вы сдержите слово или выполните обещание. Ваше слово - пустая болтовня, а действия и поступки меняются, как только исчезают выгодные для вас условия. Вы ненадежны, а я не доверяю, людям на которых нельзя положиться.
Поэтому, единственный, на кого я могу всегда надеяться - это я сам.