Есть такие люди, с кoторыми нельзя заигрывать, нельзя сближаться. Нельзя. С ними теряешь себя, растворяешься в них. Они заслоняют собой мир. Живёшь в ощущении постоянного голода. Становишься жадным на чувства. Они открывают твои глаза по утрам, а не солнце. Они расправляют твои крылья, а не вдохновение. Они заставляют твoё сердце биться, а не жизнь… Сделав шаг навстречу, обратной дороги не будет.
Вы знаете, как не хватает человеку одного поцелуя? Насколько холодеют его губы без любви? Без эмоций, без тех самых чувств, что возрождают в нём только самое прекрасное. Сокровенное. Открывают его с совсем другой стороны. Этот душевный рост, когда одна светлая эмоция перечёркивает тысячу бледных, блёклых, миллион серых тонов. Когда один поцелуй может перевернуть мир для того человека, которого поцелуют. Целуйтесь… Наслаждайтесь друг другом. Живите. Людям хватает слов. Людям не хватает губ…
Чувства, как и коты, - особенно сильно гуляют по весне.
Мы обвинять всегда и все готовы.
Кроме самих себя весь бренный мир.
Сердца закрыв в железные оковы.
Чувств чистоту в душе похоронив.
Да ты прекрасна и в мире лучше нету
Тебя, пока не знаешь, что нужна ты
Тому, кто бросил вызов всему свету.
И всё забыл, чтоб быть с тобою рядом.
Сердца, увы, боятся в мире фальши.
Пролить на свет взаимности огонь.
Любовь скрывая, ты уходишь дальше.
Жизнь прожигаешь забывая об одном.
О том, что всё на свете скоротечно.
Сердца людей не терпят пустоты.
То сердце, чем играла ты беспечно.
Займет другая, но уже не ты.
Ты так горда пока тебя своею.
Назвать безумец преданный стремится.
Высокомерья пламенем ты тлеешь.
Мечтая, что так будет вечно длиться.
Но вот однажды утром ты проснешься.
А под окном его уже не будет.
Из мира грёз на землю ты вернешься.
Поймешь, что лишь его на деле любишь.
И в поисках своей любви блуждая.
Пройдешь босая по земному шару.
Услышишь смех влюбленной пары
Да это он, но с ним уже другая…
И лишь тогда поймешь ему ты цену.
И будешь злиться, болью изнывая.
Он бы не стал искать тебе замену.
Коль ты была б всегда такая.
Живи и помни в жизни всё невечно.
Ты успевай свой верный сделать выбор.
Жизнь пролетит останешься навечно.
Наедине с огромным миром.
Разум и страсть - руль и паруса… плывущие по морю души.
Если чувства двоих замороженны
и былое ушло навсегда -
Не ходи с недовольною рожею,
не пеняй на проблемы, года.
Это в сердце твоём всё заложено.
Или чувства там есть, или нет.
Просто стали вы с ней непохожими,
вслед идущими мимо прохожими,
общность всю пополам уничтожили.
Вот и весь на задачку ответ.
Какими мучительно долгими стали дни.
Сто вечностей в час, сто дум и одна тревога.
Верни мне покой, и время мое верни!
Любовь забери,
дарованную нам Богом!
Не дышится мне, и не спится!
Ну, отпусти!
Легко отпусти, как ввысь самолёт бумажный…
Сто вечностей в час и ещё одна - впереди.
А все остальное?
А все остальное неважно.
Бывает, у людей возникают проблемы при общении с окружающими из-за того, что, испытывая чувства с одинаковыми названиями, они так и не могут понять и принять друг друга.
Одинаковые названия у наших чувств, да вот чувствуем мы по-разному…
…Пристальнее всего за вами следят, те кто вас ненавидит. Таким любопытством вам не польстит ни друг, ни обожатель, ни сексуальный партнер…
Приходи. Я буду тебя лечить.
/Хотя, мне и самой тоже нужен врач/.
Приходи. Посидим с тобой. Помолчим.
Ну, а если хочешь, возьми, поплачь.
Расскажи, как сильно болит душа,
И что в сердце зашито навек твоем.
Пусть свидетелем станет лишь тишина,
И холодный как лед, мой остывший дом.
Приходи. Чтобы вновь рассказать о ней.
Буду слушать, и прятать в глубины боль.
Говори, и не вздумай меня жалеть.
Слабой быть - не моя, а чужая роль.
Наливай! И мы выпьем с тобой до дна.
За то, счастье, что где-то живет без нас.
Только наша ли в этом, мой друг, вина,
Что никто нас от этой любви не спас?!
Что в игре двое «лишних» - и я, и ты,
И в квадрате четыре прямых угла.
И мы бродим в объятиях темноты,
Вроде, дышим. Но будто едва-едва.
Мы с тобою, как два фитиля свечи,
Догорели. И тут уж хоть плачь, не плачь.
Обещала, что буду тебя лечить.
Но, мой друг, я какой-то хреновый врач…
Сердце лишь тогда не болит, когда не стучит.
здравствуйте.
я не имею права к Вам обращаться, и мое придушенное приветствие уже за гранью приличий.
здравствуйте.
я не буду просить прощения, в конце концов, я ничего такого не сделала. просто все, что происходит сейчас, - еще одна моя капитуляция перед Вами и изумленное возмущение тех, кто знает нас, но ни о чем не догадывается. для тех, кто знает, что мы дружны, и полагает, что мы всего лишь дружны. и Вы знаете, что я пишу о Вас, но смолчите. я уверена, что после этого чудовищно-откровенного письма Вы не выдадите меня.
я сгораю. я Вас хочу. я так сильно и так давно Вас хочу! ну, право же, я давно не девочка и, черт возьми, я самая настоящая девочка. когда Вы рядом, у меня холодные руки. я не могу есть, когда мы оказываемся в одной компании. когда мы в одной компании, я боюсь пить вино - нервы могут подвести и мое вдруг опьяневшее «я» может не сдержаться и выдать себя.
кружится голова, и тошнота в солнечном сплетении. вот Вы оказываетесь недалеко, и я боюсь смотреть в Вашу сторону. я и из-за этого громко деланно смеюсь. я на повышенных чеканно экзальтированно обсуждаю киев, и сочи, и думу, и арктик санрайз и, чувствуя Ваш беглый заинтересованный взгляд, обмираю под футболкой. я беру бутылку воды и не могу проглотить. вода барахтается перед гортанью, и тут Вы проходите мимо и говорите: «диана, добрый вечер», и улыбаетесь, и идете дальше, а я уже труп, я утонула в глотке воды, я - вирджиния вульф в своем прощальном путешествии по реке.
стулья - столы - кресла - диваны - Ваша одежда - запах людей - как пахнете Вы, как Вы - ошеломительно-дерзкий интерес - ТАМ пахнете. меня знобит, выворачивает, я натыкаюсь на колья своих мыслей, я представляю Вас близко и подскакиваю на матрасе, будто дети на батуте.
близость, близость, близость - желание близости - отвращение от мыслей о близости и опять желание близости. я хочу Вас. хочу к Вам. хочу на Вас. хочу под. это невыносимо. я пишу песню, я пою ее друзьям. им нравится. я закрываю глаза и пою ее Вам, я представляю, что Вы - это они. наверное, это нечестно. это извращение. хотя почему, позвольте узнать? мы - все до единого - заложники своих чувств. не мы их придумали и не нам за них отвечать. кто наделил нас страстью? отдавал он себе отчет в том, какими будут последствия? уверена, нет. он так же, как мы, страдал от страсти, страдал и хотел. и все.
я огромный кувшин с нежностью.
нежность взбивается в масло. масло взбивается в хлопья, хлопья в сметану, сметана в снег, снег в солнце, солнце в песок, песок забивается в горло - я хочу Вас. я схожу с ума. мне все равно, что будет дальше. увы, мне правда, мне правда все равно. я аморальна, похотлива, беззастенчива, и мне плевать на Вашу семью, на Ваших детей и глаза Вашей мамы. одна ночь, всего одна ночь. мне необходимо узнать Ваш вкус. мне необходимо узнать, как пахнет Ваша макушка, и затылок, и шея, и подушечки пальцев, и как Вы кричите, и близко ресницы, и пергамент кожи, эти огромные глаза на изощренном талантливо вылепленном лице. мне необходимо увидеть, как рождаются в Вас слова, где они живут, скулами прочертить траекторию рождения Вашего голоса. мне кажется, я знаю исходную точку Вашей красоты. мне надо в этом убедиться. мне необходимо убедиться в этом. мне абсолютно все равно, что будет после нашей близости. после того, как всю ночь я буду целовать Вас наотмашь и плечи будут гибче березовой коры. не думайте, что я остановлюсь на этом, я дрянь, я хочу Вас. все предельно ясно, четко до последовательности деталей. я охочусь. я сделаю все. я сделаю все. я охочусь на Вас. я сделаю все. простите меня. простите. боже мой, как стыдно, как стыдно. я больна. надо уехать. надо заняться работой. надо согнуть себя в бараний рог и так, капля за каплей, выдавливать из себя желтую слюду страсти. я смогу. я должна. надо купить черное пальто и уехать. улететь. далеко. в чужую страну. надолго. навсегда. прощайте. мое тело висит на ребрах, моя шея висит на ребрах, мое сердце висит на ребрах. какая пустота. какая пустота. какая пустота. я невозвращенец. мне нужно уехать. я уезжаю. я уехала. кельн, дюссельдорф, берлин, берген, орегон, чили, корсика, беркли, день благодарения, лимон, ла бока… бесполезно. всуньте мне нож в спину. я хочу умереть. я умерла. и был театр. и был театр. конечно же он был. по ролям, с буфетом, реверансами в гардеробе, громоподобным восклицанием «диана, как мы рады Вас видеть! Вы, оказывается, любите театр?», мольбами найти черный вход, побегом, брошенной, подаренной гардеробу курткой, я не умею убедительно врать - сразу начинаю заикаться и пропускать буквы в словах, красным лицом жены, белым лицом мужа, следами извести на моей содранной о стену ладони. топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ, и я обрушиваюсь грудью в пролеты лестниц, удивительным, не к месту, образом отмечая, как убоги и обшарпанны гримерки в самом важном питерском театре.
здравствуй - здравствуй-те. и мы скрываемся в подворотнях и падаем вглубь невских колодцев. из-под туфельки вырывается кончик крысиного хвоста. в этот момент ты целуешь меня, и я не успеваю испугаться. ты потом напишешь, что мы целовались по-птичьи. врезалось в память. до сих пор пытаюсь понять, почему тебе так показалось. я только один раз в жизни знала, что смерть стоит страсти, а страсть смерти, и это было в ту ночь. и, чувствуя свой раскаленный живот, я глохла от счастья, и ты все не мог остановиться, и я все не могла остановиться, и твоя майка под мостом, распластанное небо ладони на асфальте, швейцар из англетера поил нас кофе с медом, на рассвете лил дождь, и ты купал меня в ванне и все приговаривал: эта твоя харизма, милая, это твоя харизма. это твоя харизма, милая, это все твоя харизма.
я подарила тебе шинель.
Иногда встречаешься взглядом с незнакомым тебе человеком… и это похоже на озарение. Между вами каких-то пол метра (а кажется, сантиметров 10) - и в этот самый момент чувствуешь, что он вот СЕЙЧАС думает как и ты… слово в слово, буква в букву… связь, на одно мгновение - ничем не объяснимая, но более реальная, чем все вокруг.
Интернет - это удобно и быстро, но я скучаю по тем временам, когда люди писали друг другу письма… Скучать по не прожитым временам тоже возможно! Сегодня мы знакомимся в просторах Интернета, и общаясь с человеком, который становится близок и интересен, понимаем, что даже не знаем его почерка. Да, мы не сидели с ним за одной партой, не списывали из одной тетради… не писали друг другу записок…
А ведь почерк важен!
А это ни с чем не сравнимое ощущение, когда распечатываешь конверт в ожидании… читаешь, улыбаешься или плачешь, а потом берешь ручку, включаешь музыку… и оставляешь следы не только на бумаге, но и в душе того, кто это прочтет… Письма имеют характер, настроение, атмосферность… запах и… ДУШУ.
Где в тоске душа болит, навзрыд там сердце плачет.
Мы для других изображаем радость, как не иначе ?!