Как часто, просто сгоряча,
Обидеть можно словом резким:
Взорваться, рубануть сплеча
И утопить эмоций всплеском.
Невежеством добро рассечь,
От боли мучиться заставить,
Забыв о том, что слово - меч,
Который может сердце ранить.
Таня Черненко
Сколько выпито было?
Для чего? Нет ответа.
Я кого-то любила
И всегда без ответа.
Я молилась иконам,
И с такой же молитвой
Я стояла у бара,
Погружаяся в литры.
Я себя так корила!
Аж, до рукоприкладства.
По щекам себя била
За похмельное блядство.
И на время была
Тише неба и моря.
Но ведь знала: плыла
В роковое безволье.
Что на дне отыскала?
Лишь иллюзий кулак.
Тот, который с улыбкой
Палец двигает в Фак.
И стоишь, как дебил,
Улыбаясь ему.
До того тошнотворно,
Что смешно самому!
Не смогла я запрыгнуть
На блистательный путь.
Пусть уж будет приятно
Мне на дне утонуть.
«Официант! Еще пива!»
Было выпито много.
Пенкой рою могилу,
В пенке видя подмогу.
Раскопаю сегодня
Я унылую ямку.
Будет завтра больное,
Будто башней об банку.
Ничего. Мне привычно.
Я слаба. Я в забвенье.
Но жива. Да. Жива!
Хоть в таком настроенье
Уж мы давно немолодые,
Но чушь по-прежнему несём…
Чем больше демократии - тем страшнее ожидание будущего
Удивительно, прогнозисты угадали Погоду точь в точь до секунды-просто не совпал месяц и год.
Две стены, круглый свод. Темнота - полный мрак.
Вот и всё, что дано, для раскрытия темы.
Непонятно, откуда здесь взявшись и как,
три философа в споре решают: а где мы?
Пессимист говорит: это точно тоннель!
Это путь в никуда без конца и начала.
Мрак скрывает от нас для движения цель.
Цель, которая жизненный смысл означала.
Оптимист говорит: да, но вижу я свет!
Как и всякий тоннель, наш кончается светом.
В свете этом о цели найдётся ответ.
Жизни смысл заключается именно в этом.
Реалист говорит: стали рельсы видны,
и по ним вдалеке приближается поезд!
У тоннеля есть выход с другой стороны,
только смысла в том нет, опоздали мы, то есть.
Поезд мчится в тоннеле. Гудка слышен свист.
Тормозить смысла нет при движении скором.
Наблюдает из будки своей машинист
трёх придурков на рельсах, увлёкшихся спором.
Солнце не заботится о том, как лучше светить, согревать или как обеспечить кому-то бронзовый загар. Солнце просто есть! Истинное Я как солнце, оно просто есть, и благодаря ему все существует. Ум как луна. Луна сама по себе не светит, она лишь отражает свет солнца. И никакой конкуренции между ними нет.. Им обоим есть место на небе
Не кури - денег не будет!
Бездонны закрома идиотизма
Воспитание детей временное, воспитание внуков- постоянное (когда-то отец сказал мне эти слова)
Минор вливался внутривенно
По капле в душу и в сознанье…
Ты привыкаешь постепенно
К опустошённому дыханью.
Ты привыкаешь, словно к яду,
К своей хронической неволе,
Укрывшаяся снегопадом,
Окамененьем обезболив
Своё мятущееся сердце,
Свои горячечные мысли…
Ты засыпаешь сном младенца
Под смесью содовой и виски,
И в безмятежных сновиденьях
Узришь ушедшего когда-то
Туда, куда уходят тени
В преддверье мрачного заката…
В белёсой дымке снежной ночи
Струится время между пальцев,
И в бесконечность многоточий
С невозмутимым постоянством
Влечёт, то хохоча, то плача,
Пугая вьюжным завываньем,
Непостижимость обозначив
Над горизонтами сознанья.
Параболой кардиограммной
Восторг американских горок
Манит в заоблачные храмы
Дурманом спелой мандрагоры.
За гранью неба - неизбежность,
Слепая неопределённость.
Не остановишь центробежность,
Как сумасшедшую влюблённость.
Загадочность перерожденья -
Святого таинства нетленность,
Неостановленность мгновенья,
Непознаваемость Вселенной.
Когда выпиваешь стакан коньяка или водки,
в душе пробуждается то, что у трезвого спит.
Но чуда здесь нет, нет загадки и вывод короткий:
на мозг так, меняя сознанье, воздействует спирт.
А ты ощущаешь себя будто в венчике белом,
готовый помочь всем, кто страждет от жизненных ран.
Вот высшая форма любви - к человечеству в целом!
Но всех ненавидеть заставит четвёртый стакан.
На перекрёстках мирозданий,
Как невесомость во вселенной,
Переплетенье двух дыханий
Гремучей смесью - вверх по венам.
Застынет крик в ночном безумстве
И в жилах кровь заледенеет
От вдруг нахлынувшего чувства,
Как от хмельного суховея.
От безнадёжности желаний,
От безысходной сладкой боли
Окоченеет подсознанье
В безлико-призрачных бемолях.
В виски стучатся диким пульсом
Хандры осенней сны, как бредни,
И увлекают рыжим буйством
В безумие любви последней.