Нам всего-то по восемь,
Что не знаем — то спросим:
«Извините, пожалуйста, где туалет?»
У нас чуть больше часа,
Мы идём после баса —
«Анжелика Степановна, а нам можно в буфет?»
Но в буфет невозможно,
Потому что ненужно,
Потому что нам лучше поразмяться пока,
Потому что вчера как-то очень недружно
Мы работали номер на концерте в ДэКа…
Через час мы готовы,
И — ни вздоха, ни слова —
Мы влетаем на сцену
В ослепительный свет.
Чуть левее и прямо,
И ни папы, ни мамы,
И захлопали в зале,
И спасения нет.
Сбоку щёлкнул фотограф —
Мы отпрянули, вздрогнув,
И под взглядами сотен
Незнакомых людей —
Онемев от испуга,
Мы вцепились друг в друга —
И нам грянули «Маленьких лебедей»…
А когда мы очнулись —
Доски сцены качнулись,
И мы поняли: всё! Уже можно бежать!
Зал рыдал от восторга,
Хлопал громко и долго,
И мы очень боялись, что заставят опять.
Мы по опыту знали,
Что, когда станцевали,
Нужно — сразу, быстрее —
Добежать до кулис:
Мы почти что успели,
Мы почти добежали,
Но чуть-чуть опоздали —
Нас вернули «на бис».
И уже не спастись —
Ни слезами, ни бегством,
Потому что концерт — для почётных гостей…
Это самое страшное, что я помню из детства:
Танец маленьких-маленьких лебедей.
В беспросветные дни осенние
и в дремучий лютый мороз,
после грозного потрясения,
злых обид и черных угроз
вдруг почувствуешь: легче дышится,
и внезапно в душе твоей
ни с того, ни с сего послышится
танец маленьких лебедей.
Дали дальние в добром лепете,
клёкот близится и растет.
И на что тебе эти лебеди?
И дался тебе их полет!
Хоть и маленькие, а смелые…
Слушай жадно и молодей,
думу думая, дело делая,
танец маленьких лебедей.
…Неожиданное спасение,
белый плеск лебединых крыл.
Зашумели ключи весенние
драгоценных душевных сил.
Дело доброе не забудется
и наказан будет злодей,
до поры пока сердцу чудится
танец маленьких лебедей.