Зигмунд Оскарович Герман - человек непростой судьбы… Каждый раз, когда он приезжал в командировку в наш городок, он всегда заходил к нам. Высокий, статный, умный и тонкий собеседник. Я, девчонкой, была немного в него влюблена…
Но у нас его звали не Зигмундом, а Борисом. Его отец и дед - коренные ленинградцы. Там он родился, закончил школу, учился в институте. Отец его был директором табачной фабрики имени Урицкого. Известная фабрика «Беломор». По паспорту он - немец. Хотя родословная сложная: дед - петербургский немец, бабушка - русская. Это со стороны отца. А со стороны матери: дед - эстонец, а бабушка - шведка. Но он считал себя русским, потому что родился в России, родной его язык - русский и немецким он не владел. Как он говорил, что по месту рождения, по родному языку, по культуре (музыке, литературе) - он был русским. Отец его был арестован в 1930 году и отправили (ирония судьбы) на Беломорканал, где он работал. Мать уехала в Казань. Ей запрещено было проживать в шести городах страны, среди которых значился и Ленинград. Такая мера наказания тогда называлась «минус шесть».
В 1933 году, после освобождения отца, переехали в Ростов-на-Дону. Работал шофером в гараже крайкома, возил одно время секретаря ЦК партии Грузии Левона Гогоберидзе. Однажды ему приходилось возить Гогоберидзе даже на приём к Сталину. Подъехав к даче, З. О. Герману велели остаться в машине, которая стояла недалеко от веранды, где состоялась встреча Гогоберидзе со Сталиным и Берия. О чём говорили, Герман не понимал, так как разговор шёл на грузинском языке. Разговаривали десять минут. После чего Гогоберидзе встал и откланялся, но руки ему ни Сталин, ни Берия не подали. Всю дорогу Гогоберидзе молчал. А через два дня Гогоберидзе арестовали. И по приговору военного трибунала он был расстрелян в 1937 году.
Спустя полтора года после ареста Гогоберидзе, арестовали и З. О. Германа по обвинению в шпионаже и контрреволюционной агитации. З. О. Герман говорил: «Шпионаж и агитация не совместимы. Ну какой же шпион будет заниматься агитацией? Бред всё это, чушь собачья».
А требовалась только подпись. На допросах применялись разные недозволенные приёмы, а проще говоря - пытки. Но он всегда гордился тем, что ничего не подписал, несмотря ни на что.
И вот однажды, во время одного из допросов, З. О. Герман, рванув дверь, выскочил на балкон и стал орать: «Сволочи! Кто вам дал право издеваться над людьми?!» А на улице Ростова было много людей поздним вечером. Следователь выскочил следом за ним: «Замолчи. Замолчи! Отправим тебя куда хочешь». Удивительно для того времени, но своего Герман добился…
Про то, как проходили допросы, З. О. Герман так рассказывал: «Допрос длился сутки, двое, трое подряд без перерыва, лишь следователи меняются. Причем не сидишь, а стоишь. Ставят лицом к стене, надумаешь говорить или подписать протокол - скажешь. Как вы думаете, сколько человек может простоять? Я стоял до трёх суток. Ноги опухают, сосуды начинают лопаться, маленькие такие кровеносные сосудики, чувствуешь, как помаленьку , тоненькими ручеечками стекает кровь. Но я хитрил: у меня были широкие брюки (мода такая тогда была), поэтому у меня была возможность переминаться незаметно с ноги на ногу. Первый раз я стоял почти трое суток. Ни пищи, ни воды, ничего. И в туалет не водили. И вы знаете, не понимаю в силу чего, но организм приспосабливался. Не тянуло. Правда это меня. Ведь я ещё был молод. Ну, а со многими пожилыми людьми были неприятности на этой почве.
Потом выволакивали и поливали из ведра водой. Я ещё раз хочу подчеркнуть, что с момента, когда переступаешь порог НКВД, всё направлено на то, чтобы тебя полностью унизить. Ты там никто и ничто. Вас стирают с лица земли как гражданина. Вся система построена на бесконечном унижении как человека.»
После освобождения З. О. Герман работал шофером в Ростове-на-Дону. В начале войны получил повестку. Но из-за открытой формы туберкулеза, которую он привёз с лагеря, получил белый билет и был переселен с семьей на Алтай. Так он обрёл свою вторую родину. Была возможность уехать в 1955 году, но он остался. И никогда не жалел об этом.
Как он говорил, что ему везло на хороших людей. Здесь, на Алтае, его приняли в партию. Работал он тогда в транспортной конторе водителем автобуса. Его напарником был мой отец, секретарь парторганизации. Он и уговорил З. О. Германа подать заявление о приеме в партию. Спецпереселение уже было снято. На общем собрании его попросили рассказать биографию. А там сплошная чернота: судимость, тюрьмы, лагеря. «Ну, какие предложения?» «Принять!» «Кто за?» Единогласно. И знаете, у людей какая-то реакция, зааплодировали, такого в общем-то не бывало на собраниях.
З. О. Герман впоследствии стал начальником Краевого транспортного управления.
Такая вот судьба. Судьба несломленного, сильного духом человека и не потерявшего веры в людей.