Не претендую я на звание врача
Но есть диагноз, мной определённый,
Когда вскипает чей-то разум возмущённый -
То значит, в голову ударила моча.
Спасая Русь, мы бить жидов бросались.
Ещё вчера. Сейчас могу признать:
И «недобитые» почти что не остались,
Да и, пожалуй, нечего спасать.
Я всё ещё бываю удивлен,
Хоть это часто повторяется,
Тому, кто мало, в чём силён,
Любое дело поручается,.
Мне кураж щекочет нервы -
Чувство с грехом пополам.
День апреля самый первый
Посвященный дуракам!
Я надумал оторваться,
Благо есть немало тем.
Ведь у всех, если признаться,
Посмеяться есть над кем.
Взять, к примеру, депутатов.
Совесть всей страны и честь!
Есть у них умов палата,
У палаты номер есть…
Или тут же, для сравненья,
Врежем без обиняков:
В сфере здравоохраненья
Тоже много дураков.
Ну, а чем вам не потеха -
Сердцу станет веселей,
Даже если не до смеха
На смех брать учителей.
Бездипломных педагогов,
(стало вдруг известно мне)
Говорят, что есть, и много,
В каждой умненькой стране.
Про безграмотных министров
Пошутить всегда готов.
Про болтливых журналистов,
Что опасней дураков.
Суд, полиция и выше…,
Про масс-медиа молчу.
Едет крыша! Едет крыша!
Словом, смейся - не хочу!
Эх, жетуха шебутная!
Всех не перехохотать!
Пусть простит мне мать родная
Мысль нескромную «про мать»!
Лишь стоит нам употребить
Слов однокоренных сплетенье,
Как тут же просим извинить
За эти «тавтосовпаденья».
Но, почему-то, человек
Ни разу не просил прощенья
За повторенье преступленья,
Что совершал из века в век.
Между дубиной, чтобы бить,
И бомбой межконтинентальной
Нет разницы принципиальной.
Есть тавтология: «Убить!»
Ведь в тавтологии корней,
Что раздирают мир на части,
Тавтологические страсти
Тавтологических идей
Из тавтологии веков,
Приведших к нищему богатству,
Бесчеловеческого братства
Тавтологических умов.
По тавтологии своей,
Рождённых с мыслью обмануть бы Тавтологические судьбы
Тавтологических людей,
Что с тавтологией толпы,
С упорством генных идиотов,
Бъют об открытые ворота
Тавтологические лбы.
И, разбиваясь об стенУ
Тавтологических ошибок,
У них же, позабыв ушибы,
В тавтологическом плену!
Такой сложился
лейтмотив
У антологии
событий -
Бесперспективность
перспектив.
За тавтологию
простите!
Кто нам головы морочил?!
Мол в святые вписан зря!
Нынче бюст замироточил
Убиенного царя!
Боже праведный, всесильный!
Бью челом, с колен не встать -
Удостоил Ты Россию
На такую благодать.
Весть летит правдивым слухом,
Крестятся и стар и мал.
Говорят, под левым ухом
Бюст вдруг влажность показал.
Злопыхателей оравы
Пусть подавятся слюной!
Раньше Колька был Кровавый,
Нынче Николай Святой!
Эй, безногие!
Косые!
Без ума, без рук, без глаз!
Все убогие
России!
Боженька услышал вас!
Кто же чудо напророчил?
Кто представил Богу бюст
Так, чтоб он замироточил?
Будущий глава Минюст!
Эту мысль ей подсказала
Прокурорская шинель,
И она вдруг увидала
Течь за тридевять земель.
Жаль не в рост скульптура. Кабы,
С голым торсом, в небо перст,
Мироточил он тогда бы Изо всех известных мест!
Отторгнув чуждые гримасы демократии,
Не изменив своей «загадочной» натуре,
Под лозунгом о пресловутой матери
Россия снова присягнула диктатуре.
Вопреки научным постулатам,
Сразу за зимой, из года в год
На Россию грозным супостатом,
Неожиданно весна грядёт.
Под влияньем (чуждым) потепленья
Реки покидают берега.
Нарушая физики ученья,
Тают льды и подлые снега.
Заливают города и веси,
Урожаи гибнут под водой.
Это что за враг там, в поднебесье
Над страной маячит трудовой.
Людям выше бы переселиться,
Дамбы возвести, мосты поднять,
Но в душе надежда-б**дь искрится:
Мол, авось воде их не достать.
И веками в ус себе не дуют,
Жизнь такая видимо им всласть.
Я всегда Советскую, родную
В этой связи вспоминаю власть.
Ведь хотели же отцы народа
Русла рек перенаправить вспять.
И тогда б растаявшие воды
Не мешали б жить, едрёна мать.
И тогда бы ничего не смыло,
Сколько б ни растаяло снегов,
Воду всю, что Солнце растопило
На поля страны своих врагов!
Есть женщины в русских селеньях!
Но лживой молве вопреки,
Поведать хочу без стесненья
Какие там есть мужики.
Топориком срубит избёнку,
И им же старушку пришьёт.
Утопит в пруду собачонку,
И гайки с путей унесёт.
Он рыбу взрывчаткою глушит.
Тоску свою глушит вином.
Крестясь, он и церковь разрушит,
Крестясь, восстановит потом.
Он бабу галантно пропустит
Горящую избу тушить.
При этом мужик не упустит
За бабу свою «пропустить».
А если та баба, к тому же,
Коня на ходу усмирит,
Её, как положено мужу,
Он ласково обматерит.
И всех русофобов поганых,
Хоть тем пристыдить я готов:
Что в ихних краях иностранных
Нет русским под стать мужиков.
Ведь там отличить не умеют,
«Была ни была» от «авось».
И как «трын-траву» косят-сеют,
Они не слыхали, небось.
Да разве же им догадаться,
Хоть жрут себе виски и ром,
Что можно и колом чесаться,
Пока не послышится гром.
Омары, японское «суши»
И прочая там ерунда!
Вот чем околачивать груши -
Они не поймут никогда!
А русский мужик всё умеет.
И в душу, и в Бога, и в мать.
Россию спасать от евреев,
Царя заодно расстрелять.
А если случится веселье,
Иль грянет беда на поля,
Нет друга вернее в похмелье,
И нету его опосля.
А вы бы ещё поглазели,
На баб, что у тех мужиков,
Матроны - не то, что мамзели,
Замечу вам без дураков.
Скажите мне: «фрау» иль «леди»,
Уж не говорю про «мадам»,
Пойдут ли в тайгу на медведя,
Дав волю блудливым рукам?
С ментальностью западной, узкой
Им вряд ли понять на веку,
Что всё по плечу бабе русской,
И по херу всё мужику.
И пусть он свой дом не достроил,
И древо не каждый взрастил,
Но в редкие дни меж запоев
Подобных себе народил.
И верю я, Русь возродится!
Пусть ейный мужик не Джеймс Бонд,
Но Родина вправе гордится
За свой золотой генофонд!
Мы все учились понемногу
На протяженье тысяч лет.
Но память генная, ей-богу,
Не лучший университет.
Ученье шло не по семестрам.
Из века в век, из года в год.
Не седовласые маэстро,
Жизнь принимала наш зачёт
Сменялись люди и эпохи.
То Дьявол побеждал, то Бог.
И если кто сдавал на «плохо»,
То пересдать уже не мог.
А мы учились, как придётся.
Ошибок прошлого не счесть.
И нам сегодня достаётся
Не то, что надо, то, что есть.
Учились мы на музыкантов,
На педагогов,
на врачей.
Откуда ж столько дилетантов?
И демагогов!
И рвачей!
И будь ты трижды реформистом,
И полон веры,
и идей,
А миром правят аферисты
И лицемеры
всех мастей!
Мне иногда неловко за других,
А за себя уж как, порой, неловко,
Вот видишь сыр, вот мышь, вот мышеловка,
И соответственно, себя же видишь в них…
Сегодня ты - роскошный спелый сыр,
В огромных дырах от любви и ласки,
Тебе поют, рассказывают сказки,
И вот уже залюблен ты до дыр!
А завтра ты же - серенькая мышь,
Ты путаешься где-то под ногами,
Вдруг утомив мышиными словами,
Шарахаешься, плачешь и пищишь…
Но вот ты мышеловкой станешь вдруг:
И сыр на месте, мышь елозит рядом…
Избави Бог от этакой награды,
Коль ты не враг, пусть даже и не друг!
Почему на свободной скамейке,
Сидит леди, макет или ужас?
Жизнь ушла? Сели все батарейки?
Дама ждет идеального мужа!
Кто-то умный зачем-то придумал
Камасутру - трактат о «любви».
Выдал людям без лишнего шума
Все фантазии, грёзы свои.
Там такие рисунки для взрослых…
Там такие сплетения тел…
Посмотрел я однажды и после
Повторить всё с женой захотел.
Будет секс по великой науке
(Ну, а что, чем мы хуже других?).
Скажем НЕТ опостылевшей скуке
И устроим «концерт» для двоих.
Выбрав самую странную позу
(А чего мелочиться? Пойдёт!),
«Принял яда смертельную дозу» -
Оказалось, что возраст не тот!
Вот финал - сразу три перелома
(Навсегда мне запомнится стресс).
И в больнице сказали с укором -
Старый дурень, куда ж ты полез?
Разорву Камасутру на части
И сожгу! Пепел выброшу вон!
По старинке «любовь» нам - за счастье!
А заморского хватит, пардон!
Как все цинично в этом мире
Где за финалом увертюра.
И даже Бах звучал в Пальмире,
Как путинская авантюра…
Когда б Крылов в процессе написанья
Представил бы себе жюри кривлянья,
То вывод очевидно ясен -
Про обезьян он не писал бы басен!