Я свяжу тебе жизнь из пушистых мохеровых ниток, Я свяжу тебе жизнь, а потом от души подарю. Где я нитки беру? Никогда никому не признаюсь, Чтоб связать тебе жизнь, я тайком распускаю свою…
У меня из-за тебя новая морщинка на лице!!! Спасибо тебе, ты заставляешь меня много улыбаться!
Шикарно написано одним парнем:
«Они спят в наших
майках, и выглядят в них очень смешно. Они любят, когда их целуют без
лишних слов. Они собираются два часа, а потом говорят:"Вот видишь, я сегодня быстро». Они любят, когда мы надеваем на их ножки носочки. Они
не умеют драться, но всегда чувствуют себя в безопасности рядом с нами.
Они спрашивают у нас, в какой цвет им покрасить ногти. Они умеют
засыпать от массажа в самый неподходящий момент. Они любят, когда мы гладим их волосы. Они с довольным видом таскают нас по магазинам,
прекрасно зная, что это мучение. Они любят, когда их носят на руках,
хотя всегда говорят:"Поставь меня, я тяжёлая" Они кричат, и их раздражает, если мы молчим в этот момент. Скандалистки мелкие ;) Они
любят, когда мы покупаем им бельё. Они помнят, когда будет 147 дней
вашей встречи. Они всегда хотят, чтобы мы вернулись через 5 минут после
ссоры, и никогда в этом не признаются. Они постоянно копаются в наших
телефонах и ревностно спрашивают:"А кто такая???" Они всегда ждут
наших SMS на ночь. Они очень любят, когда мы убираем в квартире, моем
посуду и готовим ужин. Они всегда ждут помощи от нас. Они ходят в клубы
с подружками, чтобы мы нервничали и звонили каждые пол часа. Они любят
кофе в постель и душ вдвоём. Они считают смертным грехом, если мы заикаемся о их весе. Они ВСЁ рассказывают о нас подружкам. Они
хватаются за нас и закрывают глаза, когда смотрят фильмы ужасов. Они
всегда принимают ванну только с пеной. Они включают громко музыку,
бегают по квартире в трусиках и майке, трясут волосами, прыгают и поют
в расчёску, когда никто не видит. Они иногда не берут телефон, а потом
говорят, что спали или не слышали. Они не смогут жить без фена и утюжка
для выравнивания волос. Они знают, что мы без них не сможем. Они это
они. Спасибо им."
- Какой был ваш самый красивый и романтический поступок?
- Ну, как-то раз я поставил ей сердечко около авы.
Давай-ка лучше поставим розы вот в эту вазу
и будем чай пить, а может - кофе, а может - водку.
Я буду верной, я буду вредной, я буду - разной:
негоже детке, исконно вольной, менять походку.
Ну, разве плохо вот так на кухне сидеть с гитарой?
Ты сам признаешь, что каждой думой со мною связан,
что есть во мне вековая мудрость вороны старой,
и усмехнёшься, добавив шало: «Ах ты зараза…»
А я уткнувшись в твою жилетку чуть-чуть поплачу,
и будут рифмы, и будут строчки, и будет - песня.
Я знаю, в жизни все «нужно-важно» так мало значат…
Есть только ритмы стихов и пульсов, когда мы вместе.
в жизни всё повторяется дважды. но в виде драмы только однажды, а во второй раз - насмешки вроде бы, в виде пародии, только пародии …
О чем писать?
О том, как снег стучит в окно и задувает свечи?
О том, как мраком мир окутывает вечер?
Мороз на окнах ткет узоров полотно?
Ну, а потом, наверно, про камин,
В котором чуть потрескивает уголь,
И череда проблем идет на убыль,
Ты в полумраке комнаты один.
Романтика… Жизнь на нее скупа.
Камина нет, и запылились свечи.
И не с друзьями мы проводим этот вечер,
А с телефоном, в ожидании звонка…
А за окном зима. Снежинок хоровод
Закружится в полузабытом вальсе.
И нужно жить, не замечая фальши,
И не грустить, встречая Новый год!
На природе. Парень лежит головой у меня на коленях, долго и пристально меня разглядывает и выдает «У тебя такие голубые глаза… - будто дырки в голове, а в них небо видно» романтик блин)))))))))
- Я слышал ты с ней на долго?! - Плохо слышал, я с ней навсегда…
В прохладной комнате мы разожжем камин,
И слушая шептанье звезд над нами,
Соединим свои миры в один,
Особенный и хрупкий, словно пламя.
Куда-то денется мирская суета,
Заботы, беспокойства и печали.
Руки коснется нежная рука,
Сказав ей то, что мы не досказали.
Куда-то денется дождливый шумный день,
Ему молчанье будет нашей данью,
И станет все прошедшее, как тень,
А будущее проще и желанней
Отпечатки наших пальцев никогда не сотрутся с душ, к которым они прикасались…
Я потому люблю ромашки больше роз,
Что они по-детски так прекрасны,
И заменяя миллионы слов…
Миллион ромашек - тоже классно!
В принципе И правильно иногда быть самим, не всегда всё что хочешь может быть рядом, в принципе сущности человека в том что бы не быть самому, есть люди которые поддерживают равновесия между отчаянием И любовью. В жизни кажется у каждого бывают такие дни, минуты, секунды, иногда эта перерастает в муку неделями, месяцами. И понимая вдруг, что в этом может есть какой-то толк, в том что всегда после Дождя при солнечной погоде появляется Ожидаемая детьми радуга! Вдруг радуга, эта так незаметно, эта проста видимая грани между серим И цветным, И радоваться явлением природы, часто приходившая только летом И весною. Смотря на людей радуги нет, она где-то скрыта, да есть этот кусочек счастья, но в целом он заключается, в том что бы просто быть счастливым да ребёнок берёт в руки апельсин И какую-то любую сладости, вот счастье, а для нас счастья раскрыто по-другому, были счастливыми когда видели апельсин, а сейчас счастливы когда на твоём плече нежно сопит или прижимается её (его) голова, когда ее (его рука нежно гладит твою голову, И что ещё нужно для счастье, понятие не имею). И вдруг снова дожди, заморозки, а просто И за советов других, И за идеи каким-то образом, в том мире где страсти увы малым неизбежно быть там, многим просто непонятно всё, но рано или поздно у каждого из нас есть то чувство, когда мы видим радугу, когда мы видим ребёнка смотря на апельсин, И хотя он не может его почистить от кожуры, всё-таки счастлив. просто взять на руки его И понять что всё классно, И всё как в тумане прошло эта время, сезона дождей, сезона той долгой осени о которой когда-то ты думал, писал что-то, думая вот что главное в этой жизни, эта радуга, ребёнок у которого в руках апельсин И чувство… И правильно должно быть когда-то кому-то одиноко.
Ну вот, опять все с самого начала! Опять ему придется бороться с желанием разбить его вдребезги одним взмахом руки. А он продолжал свое дело, назойливо напоминая о своем существовании в соседней комнате набором тупых иголок, врезающихся в воспаленные нервные клетки. Кто же придумал эти звонки?! Кто в силах выдержать такую пытку?! Ему иногда казалось, что бесконечные телефонные трели - это щупальца гигантского спрута, тянувшегося к его голове и находящего бреши даже в капитальной стене. Легче всего было выключить звонок на телефоне, а то и вовсе выдернуть шнур из розетки, но он почему-то этого не делал. Почему? Может быть, ему нравилось это мазохистское издевательство над собственными нервами, а может, он находил прелесть в самом противостоянии, хотя оно всегда заканчивалось его поражением. Обидно, но факт.
Так было и на этот раз. Он медленно встал с пола и побрел в большую комнату, в глубине души надеясь, что вот именно сейчас телефон поперхнется на середине своей бесконечной трели и замолчит, осуждающе затаясь на журнальном столике у старого кресла. Но нет, телефон и не думал замолкать, наоборот, только заслышав шаги хозяина, будто даже и прибавил в голосе. Чуть ли не приплясывая на потрескавшейся от времени полировке стола.
- Да, - в ответ на треск телефонной линии промямлил Он.
- Привет, это я, - послышался радостный голос. - Ты так долго не отвечал.
- А если я не отвечал - тебе не могло прийти в голову, что я просто не хочу ни с кем сейчас говорить! - раздраженно буркнул в ответ Макс.
- Но тогда зачем ты ответил? - спросили на другом конце провода.
- А нервы у меня не железные, вот почему!
- Нервы. Да, это верно. И только? Ты ведь ждал моего звонка? Да?
- Нет, не ждал.
- Ждал, ждал. Я же знаю.
Он замолчал. Это продолжалось уже два месяца. Тех самых два месяца, когда ему все надоело и захотелось просто исчезнуть. Исчезнуть, никого не предупреждая. Закрыть квартиру, выбросить ключи в грязный мусорный бак и уйти в вечерний сумрак. Да, собственно, кого ему было предупреждать? После того разговора в кафе Он отчетливо понял, что он один на этом уже давно не белом свете. Он один и никому до него нет дела. Именно тогда, в тот самый промозглый и противный вечер в его опустевшей квартире прозвучал первый звонок.
- Да что тебе нужно от меня? - проговорил Он, рухнув в мягкое кресло.
- Нужно? Да, пожалуй, что и ничего. Я разве говорила, что мне что-то от тебя нужно?
Сначала Он показалось, будто это кто-то из его сокурсниц просто прикалывается над ним. Но голос был незнакомым и явно принадлежал молодой особе не старше двадцати пяти лет. Сначала он лихорадочно пытался вспомнить, где же все-таки он мог слышать его. Потом пытался вычислить свою собеседницу среди малочисленных своих знакомых или подруг знакомых, пытался задавать наводящие вопросы про город, институт, работу, школу. Но ничего так и не выяснил, кроме совершенно обыкновенного имени Света и того, что ей действительно не больше двадцати пяти.
- Ты уже два месяца мне звонишь. Этому должно быть какое-то объяснение? Как ты думаешь?
- Просто я знаю, что тебе сейчас плохо.
- Мне?! Плохо?! Да, мне плохо от твоих двухмесячных приставаний и назойливости. Тебе самой не надоело? Нашла бы себе какого-нибудь лоха, которой от твоих звонков приходил бы в неописуемый восторг, и отстала от меня. Так нет же, нужно обязательно почувствовать себя матерью Терезой, спасающей бедного грешника от неминуемой гибели. Как вы меня достали!
- Сердобольные и да милосердные граждане этой Вселенной, вот кто! Что вам неймется? Идите вон бабушкам-пенсионеркам помогайте, они в вас очень нуждаются!
- Но тебе ведь плохо сейчас, так?
- Да хорошо мне, хорошо! Поняла?! Я ясно объясняю или нет?! Или ты такая тупая?!
Света замолчала, и через некоторое время в трубке послышались короткие гудки. Ага, бросила трубку. Все-таки довел он ее! Победил! И правильно, нечего доставать глупыми вопросами и соваться туда, куда ее никто не просил соваться. Все равно ведь завтра снова позвонит и будет заливать про вселенскую любовь к нему ничем не примечательному и его бессмертной душе. Надоела!
Но на следующий день никто не позвонил. И Максу почему-то от этого не стало веселей и свободней. Не позвонила она и через неделю, хотя каждый вечер он покорно сидел у журнального столика и ждал звонка. Ждал и надеялся, что вот непременно сейчас она позвонит и поэтому нельзя никуда уйти, даже на кухню поставить чайник. А вдруг он оттуда не услышит? Что тогда? Пожалуй, именно тогда: да, тогда, это точно, он начал разговаривать с телефоном. Сначала Ему самому казалось это бредом, идиотизмом и даже психозом, но ему нужен был кто-то, сейчас он это понимал особо отчетливо, кому он может выговориться.
- Ты думаешь, я сошел с ума? - спросил Он у своего старого друга с потрескавшимся красным корпусом. - Может быть, ты прав. А может прав именно я. Да, именно я и никто другой в этом безумном мире. Может быть, как раз я и есть самый нормальный человек на всей земле?! Что, молчишь? Правильно, потому что тебе нечего сказать. Нечего и точка. Но почему, когда очень нужно, ну просто позарез нужно, ты молчишь? А? Я тебя спрашиваю!
Да, я идиот, да, грубиян! Да, я признаю, что мне нужны были эти звонки, нужен был ее голос. Ну почему именно сейчас я должен его лишаться?! А? Что? Сам виноват? Да, я виноват, да, виноват! И что дальше? Что ты можешь еще изречь мудрого, краснокожий друг мой? Мне плохо одному, понимаешь? Одному! Ты хоть знаешь, что такое одиночество? Ты знаешь, что такое быть абсолютно одному среди толпы? Это мука. Это боль. Просто потому, что невозможно ничего сделать или изменить. Все вокруг тебя начинает раздражать.
Причем раздражает именно то, чего так не хватает в этой жизни. Боже мой! Я начинаю ненавидеть то, чего в тайне своей темной души так хочу! Я хочу любви и понимания! Да, пускай это банально, но я хочу быть банальным: и счастливым. И мне так не хватает ее звонков, ее голоса. Если бы я знал, где сейчас находится она, то, не задумываясь, побежал бы к ней.
Макс мог часами говорить и изливать свою душу в пустоту вечернего сумрака. Он знал, что его никто не слышит, и от этого ночная исповедь самому себе становилась еще более отчаянной, будто Он наконец-то отважился сказать самые главные слова тому, к кому он всю свою жизнь боялся приблизиться и лишь издалека наблюдал за ним. Быть может, так было бы с его отцом, который, как утверждала мама, погиб, когда он был еще маленький. Кто знает, быть может, именно сейчас он по-настоящему был честен с самим собой. Так продолжалось много часов подряд. Ему казалось, что в его душе не осталось ни одного уголка, в который бы он не заглянул и выволок на свет все то, что так мучило его долгие дни. И тогда пришла пустота и какая-то необыкновенная легкость, будто он нашел выход из темного бесконечного туннеля, по которому так долго шел…
Его разбудил звонок. Тот самый звонок, о котором он мечтал и которого ждал уже неделю. Телефон привычно приплясывал от нетерпения на журнальном столике. Он дрожащими руками поднял трубку и поднес ее к уху.
- Привет, - тихо сказала она. - Ты меня звал?
Я не вижу тебя… Может ветер донесёт до тебя мои слова…
Любовь даёт лишь себя и берёт лишь от себя. Любовь ничем не владеет и не хочет, что бы кто-нибудь владел ею, любовь довольствуется любовью… И нельзя думать, что мы можем править путями любви, ибо если любовь сочтёт нас достойными, она будет направлять наш путь…
Любовь, которая ищет что-либо помимо раскрытия своей собственной тайны, это не любовь, а расставленные сети, в которые уловляется лишь бесполезное… Нужно любить друг друга, но не превращать любовь в цепи. Пусть лучше она будет волнующим морем между берегами наших душ. Пойте, танцуйте, радуйтесь, но пусть каждый из нас будет одинок, как одиноки струны гитары, хотя от них исходит одна музыка…
Мир, который я придумал - есть, красив, волшебен - это не потребность, а экстаз. Это не жаждущие уста и не пустая протянутая рука, но пламенное сердце и очарованная душа. Это не образ, что мне хотелось бы видеть, и не песня, которую мне хотелось бы слышать, но образ, который я вижу, даже если сомкну глаза, и песня, которую я слышу, даже если закрою уши…
Можно забыть того, с кем смеялся, но никогда не забыть того, с кем вместе плакал. Мы сами избираем свои радости и печали задолго до того, как испытываем их. Я хотел жить этим прекрасным миром, дарить его тебе, я отчаянно пытался навязать его тебе, даже ни на минутку не задумываясь, что он не для тебя, что у тебя есть свой мир… со своими радостями… со своими печалями…
Я всегда считал, что между воображением человека и обретением желанного лежит пространство, которое человек может преодолеть лишь своим страстным стремлением, своей верой в это, может это стремление не для тебя, может оно не для меня? Нам многое дано, и от нас многое ожидается. У нас есть обязанности перед другими людьми и перед собой, и ни одной из этих обязанностей мы не вправе пренебречь.
Помнишь слова, которые я так и не смог вспомнить перед тобой? Они правдивы как воздух, они чисты, как роса. Разлука ослабляет лёгкое влечение, но усиливает большую страсть, подобно тому, как ветер гасит свечу, но раздувает пожар. У настоящего человека два сердца - одно истекает кровью, другое стойко терпит…
…я не горю, я просто чувствую тебя, мальчик,
Подойди поближе, если тебе нравится мой мир.
Мне нравится, как ты двигаешься
И я наблюдаю за тобой.
Если ты захочешь быть со мной, просто набери мой номер.
Мы можем быть героями новостей,
Малыш, ведь я в тебе…
Только скажи, что ты хочешь этого.
Когда я смотрю в твои глаза, я пропадаю.
Ты свел меня с ума,
Я пропала, не могу забыть тебя.
Я чувствую себя счастливой, словно нашла четыре листка клевера.
Я влюбилась в тебя, влюбилась в тебя,
…влюбилась в тебя, да!