Признаки лжи:
Частое упоминание слов «правда», «ложь», которые уснащены такими определениями как очевидная, чистая
Указание на выгоду каких-либо действий для слушателя
Паузы в разговоре
Неуверенность говорящего в своих словах, частые повторные высказывания
Указание на то, что может связывать говорящего и аудиторию. К примеру: Мы с тобой давно знакомы, ты же меня знаешь
Самооправдания и самовосхваление. К примеру: Я честный, я искренний, хороший и др.
Междометия - вот, м-м-м-м, ну, значит
Повторяющиеся и настойчивые требования доверия слушателя. К примеру: Ты меня уважаешь? Веришь? Доверяешь?
Генерализация утверждений. К примеру: никогда - всегда, нигде - везде, ничего - все, никто - все, непременно, конечно, абсолютно, обязательно, во всех случаях и прочее.
Рассказывают о том, что голова наших пралюдей была покрыта чем-то напоминающим пушок, с которым рождаются младенцы. А когда человек впал в грех, эти лучики космической энергии стали тяжелыми и превратились в волосы.
Все знают про эффект Дежавю. Но есть эффект противоположный дежавю - жамэвю, для него характерно, когда человек не узнает знакомые ему вещи. Данный эффект отличается от потери памяти тем, что данное состояние наступает совсем внезапно, к примеру, ваш друг во время беседы с Вами, может вдруг показаться Вам абсолютно не знакомым человеком. Все знания, которые Вы имели об этом человеке, просто исчезают. Но явление жамэвю встречается гораздо реже, чем дежавю.
Этим же летом (когда мне было уже 7, а Вовке всего 5 лет) мы решили сходить в поход. Ну как решили? Я решил, а Вовка подписался. Он вообще безотказный, как клизма у бабушки. В чьи руки попадёт, под тем и продавится. В поход мы решили идти в лес, с ночевкой. Мы подождали пока бабка с дедом уйдут в огород и я написал корявым почерком письмо бабке с дедом «мы ушли в пахот не валнувайтесь зафтра придём». И положил его на стол. Осталось взять с собой припасы. Про походы я имел смутное представление, но знал, что нужна палатка, спички и еда. Желательно консервы. Правда от папы я слышал, что нужны ещё бабы и водка. Водку мы ещё не пили, а бабку мы решили с собой не брать, скорее всего она нам будет только в тягость. Плюс всю дорогу будет материться, что так далеко надо идти и когда уж наконец то мы дойдём до этого похода. Так всегда она делает, когда мы идём в сельпо за 3 км. Так как палатки не было, я позаимствовал с верёвки сохнущий пододеяльник, заверив Вовку, что в случае отсутствия палатки, все берут с собой пододеяльник. Ведь дома вполне из него получается палатка. Свернув «палатку» в рюкзак (рюкзак тоже являлся необходимым атрибутом похода), который позаимствовали у бабки (она с ним за хлебом ходила в сельпо). Дело осталось за консервами. Я знал, где у бабки хранятся продукты. Мама не раз выговаривала бабку за то, что она всё, что мы привозим, складывает в кладовку, а не употребляет в пищу и там, если поискать, скорее всего найдутся консервы ещё с первой мировой. Мы с Вовкой отправились в эту кладовку. Одни мы там оказались впервые. Наконец то я спокойно мог изучить содержимое кладовки и найти эти консервы «с первой мировой». Для мне это было равноценно, найденным патронам. Ведь именно эти консервы, должны более всего подходить для похода. Вовку я отправил искать по низам, а сам занялся верхними полками. Чего там только не было. Пачки соли, крупы, коробки спичек, банки с солениями, большие бутыли и поменьше. По нашим теперешним временам, кладовку можно было бы назвать мини-маркетом. Я взял блок спичек, решив, что как раз хватит. Вовка нашел мешок с конфетами. Их тоже решили взять с собой, да побольше. Ведь если рассудить здравомысляще, то конфеты поважнее консервов. Ведь без консервов мы вполне обходимся, а без конфет совсем хреново. Но консервы надо было найти, иначе поход не получится. Помимо полок и мешков, вдоль стены тянулись два больших ящика. Высотой мне по грудь. Видимо там самое ценное, решили мы и попытались открыть один из них. Крышка была тяжелая, что указывало на ценность содержимого. Значит открыть надо было в любом случае. Мы с Вовкой изо всех сил поднажали, но крышка открылась буквально на 10−15 сантиметров. -Непреодолимые трудности, - многозначительно сказал я. Беги во двор, - скомандовал я Вовке и принеси брусков разной длинны. Дед чё-то во дворе мастерил и в большой куче пиломатериалов, валялось куча строительных отходов. -Какой длины? - переспросил Вовка. Разных, - уточнил я. Больших и маленьких. Штуки три-четыре. У меня есть идея. Вовка метнулся и принёс четыре бруска. Значит так, мы сейчас поднимаем насколько сможем, затем я кричу - давай! Ты хватаешь вот этот брусок и суёшь в щель, пока я держу крышку. - объяснял я Вовке план. На счёт три, мы опять подняли крышку. Я крикнул - Давай! И напрягся как штангист и даже пёрднул. Вовка оказался проворным малым. Он ловко всунул брусок в щель, я облегчённо отпустил крышку. Вовка ржал. -Ты чё? спросил я у него.- Да ты так громко пёрднул, - смеялся Вовка, - я уж подумал, что ты обкакался. Ничего-ничего, подумал я, настанет и моя очередь смеяться. Теперь приготовь вот этот брусок, - показал я Вовке и мы опять приготовились. Так мы по чуть-чуть поднимали крышку, заменяя один брусок, на другой, более длинный. Пришлось бежать ещё за брусками. В конец обессиленные мы открыли крышку на достаточное расстояние, что бы можно было пролезть в ящик. Я посветил спичками в ящик и убедился, что консервы есть. И как мне показалось, что это именно те «с первой мировой». Но лежали они так низко, что от сюда никак не достать. -Придётся тебе лезть, схитрил я в очередной раз. Я не пролезу, а ты в самый раз проскользнёшь в эту щель. Вовка надулся, но я пообещал ему, что разрешу ему выбрать место нашего похода и конфет он получит больше. Для Вовки это был аргумент и я подсадил его. Он ловко проскользнул внутрь и… задел ногой брусок. Тот соскочил с края и крышка захлопнулась. Сначала было тихо. Затем Вовка завыл. Я понял, что это пи""ец. Передо мной стояла дилемма- либо бежать за бабкой с дедом, либо что-то придумать, что бы оказаться не причастным к этому конфузу и как-то выкрутиться самим. Вовка начал уже орать. Звук шел как из склепа. Я чувствовал, что орёт он громко, но как будто звук был выкручен потише. Я попытался приподнять крышку. Это было ошибкой. Вовка схватился за край, а долго крышку я держать не мог. Крышка упала обратно, Вовка заорал ещё громче, но теперь из-за образовавшейся щели его стало слышно получше. Я поднатужился ещё раз и приподнял крышку на пару сантиметров, пальцы исчезли и крышка встала на место. Я почувствовал в это время, что из ящика повеяло душком. То ли консервы несвежие, то ли Вовка набздел, или того хуже обосрался, подумал я. Ещё раз появилась идея позвать деда с бабкой, но инстинкт самосохранения отвергал её. Я понимал, что мне настанет форменный пи"ец, за столь возмутительную идею, пи""ить консервы. Я просто представил себе, что будет. Однажды она отхерачила деда ухватом, за то что он вынес из чулана чекушку водки. Я невольно почесал спину, представив каково это - ухватом и стал думать другие идеи. Вовка уже слабо всхлипывал, видимо устал, подумал я и решил его успокоить. -Не ссы братан, я тебя сейчас вытащу! - нагло я врал ему, но это было единственное, что я мог ему обещать. Тут меня осенило. В соседнем чулане находились инструменты. Там же лежала бензопила «Дружба». Дед мне не раз давал подержаться, когда он пилил дрова и даже пару раз я пытался её завести. Тогда честно говоря я даже и не думал о том, каким образом можно будет объяснить распиленный ящик с консервами. Я метнулся в чулан с инструментами и нашел бензопилу. Попробовав её взять, я понял, что идея хреновая. Максимум, так это я смогу её дотащить до кладовки, но завести, поднять и пилить - это вряд ли. Но попытка не пытка и я попёр её в кладовку. Идея оказалась беспонтовой. Плюс ко всему, я ещё представил себе, что вдруг, ненароком, распилю Вовку и тогда мне точно будет вселенский пи""ец. Или того ещё хуже отпилю себе чего-нибудь. Тогда бабка точно меня убьёт. Единственное что из этого вышло, так это то, что я лишился последних сил. Время приближалось к обеду и я понимал, что бабка с дедом вот-вот вернуться домой. Эта перспектива меня явно обескураживала и приводила в трепет моё детское тело. Уж очень мне не хотелось быть отпёжженным ухватом. Но я твёрдо решил не сдаваться и врал в очередной раз Вовке, что процесс спасения идёт полным ходом.
Заслышав шаги в коридоре я мысленно уменьшился до размера молекулы и постарался совсем исчезнуть из виду. Ухват стоял у меня перед глазами. Через несколько минут я услышал топот и бабкины крики. Она нас с Вовкой звала и по ходу бегала по всем комнатам, и не хотела верить, что мы ушли в поход. Затем протопал по коридору дед с криком - Я побежал в лес, догонять их. Вместе с ним бабка, бежать по соседям, собирать народ на поиск двух упырей. Упыри, я так понял, это мы. Затем стало тихо и спокойно. Меня отпустило и я мобилизовался. Я так прикинул, что пока нас ищут в «походе», у меня есть время придумать, как освободить Вовку. Я перетащил из чулана все инструменты и поочерёдно пытался то пилить, то стучать, то ковырять стамесками доски на ящике. Даже от топора толку мало было. Один раз молоток соскочил с древка и улетел в направлении полок. Траекторию его полёта я прочувствовал спинным мозгом. Потому что раздался дзинь и пахучая жижа окатила меня с головы до ног. У меня явно не хватало сил справиться с этим ящиком. Максимум, что получилось, так это проковырять щель между досками, что бы Вовка мог на меня поглядывать одним глазом и дышать свежим воздухом. Потому что мои опасения подтвердились, он обосрался. Тут я вспомнил, что пришла моя очередь смеяться, но я испытал некую неловкость. Смеяться в такой ситуации мне показалось излишним и я решил отложить это на следующий раз. Хотя и тут уже пахло не очень. То что вылилось на меня неприятно воняло дрожжами. Я пихал в щель Вовке конфеты и успокаивал его рассказами, что я сейчас отдохну и подниму крышку. Просто надо подольше отдохнуть и набраться сил.
Ближе к вечеру вернулась бабка с группой поддержки. Она рыдала и причитала, что только бы мы нашлись, а там уж пусть. Не будет не ругать, не кричать на нас. Эта информация меня воодушевила и я чуть даже не поддался порыву пойти сдаться. Но Вовка просил не отходить от дырки, что бы видеть меня, а то ему страшно. Да и мой детский мозг подсказывал, что бабка врет. Она никогда не упускала случая поиздеваться над нами, если мы что-то натворили. А интуиция подсказывала мне, что в этот раз мы что-то явно натворили. В чулане стало уже темно и я жег спички, что бы Вовке было меня видно. Он периодически интересовался, не набрался ли я ещё сил и жаловался, что болят пальцы. -Нефиг руки было высовывать!- подумал я, но промолчал. А силы что-то совсем меня покинули. Когда я уже почти стал засыпать, в коридоре послышались шаги. Чей-то голос. -Валь, а где у тебя самогон?- За ними щелчок выключателя и резкий свет ослепил меня. -Бог ты мой! - послышался этот же голос. -Валь, иди сюда! - это я так понял бабку позвали, закрываясь рукой от яркого света, я не видел кто вошел. Через несколько секунд вошла бабка и с криком - Ах ёж твою мать! И далее нечленораздельно, но содержательно. Я услышал много неизвестных мне ещё слов и оборотов речи. Кто-то её успокаивал и просил не истерить и успокоиться, что бы не случилось беды. Мои глаза привыкли к свету и я осмотрел окружающую меня картину. Огромная гора жженных спичек, фантики от конфет, щепки, инструменты. И всё это в огромной луже, посредине которой сидел я. Всё это на фоне изрядно расхреначенного местами ящика. Апофеозом картины была, бензопила «Дружба»…
Бабку удержали от первичного порыва надавать мне люлей и показать где раки зимуют. Честно говоря мне было не интересно знать где зимуют раки, а получит люлей ещё меньше хотелось. Вовку спасли и отнесли мыться, а меня закрыли в комнате до возвращения деда. Он должен был придумать мне экзекуцию…
Следующая группа спасателей ушла искать первую с дедом. Спасатели с дедом вернулись из леса только под утро. Я уже спал. Из жалости меня будить не стали и это наверно спасло меня как минимум от ухвата. Вовку посчитали жертвой моей очередной выходки и ему досталось меньше. Мне же всыпали ремня «по первое число». Я так тогда и не понял, при чём тут первое число, сидя в тазике и отмачивая задницу. Бабка отчитывала меня в очередной раз. Я предложил её разобрать кладовку как тот туалет, что бы никто туда больше не лазил. Она взамен предложила разобрать мне голову, что бы туда не лезли идиотские идеи. От такого обмена я отказался и мне предложили заткнуться. Единственное о чём я сожалел тогда, так это о том, что вместо нас с Вовкой, в поход с ночёвкой сходил дед с соседями. Это как минимум было не справедливо. Я с завистью представлял как они сидели ночью под пододеяльником в лесу, жгли спички и ели вкусные консервы «с первой мировой»…
На передних сидениях едут две бабушки. Маршрутка почти полная. На остановке заходит парень. Передает водителю 10 рублей за проезд и получает сдачу - 1 рубль. Рубль из рук выскальзывает и падает под сиденья бабушкам. Парень наклоняется, пытается найти сдачу и, неожиданно, пукает. В маршрутке - тихий смех, хихиканье. А одна из бабушек говорит другой: «И стоило из-за рубля так жопу рвать!» Маршрутка взрывается от хохота. Парень становится пунцовым и просит остановить маршрутку.
Через минуту в маршрутку заходит солидная дама. Маршрутка продолжает смеяться. Дама начинает себя нервно осматривать. Может, это над ней смеются? Тут бабушки, покатываясь от смеха, начинают рассказывать даме историю с рублем. Дама тоже начинает смеяться и тут у нее из носа вылетает сопля и попадает на бабушек… Дама просит остановить маршрутку. Едем дальше, покатываясь от смеха. Водитель тоже вместе совсеми хохочет, достает сигареты, закуривает, приоткрывает люк над головой. Выпуская дым в люк, обращается к бабушкам: «Вам под люком (падлюкам) не дует?» Салон взрывается от нового приступа смеха. Водитель, поняв, что он сказал, вываливается из кабины, пританцовывая и угорает.
Эта же маршрутка 20 минут спустя.
Маршрутка с конечной остановкой «поселок Сахарный». Все сели, места заняты… Водила завел машину… Тут дверь открывает бабка… И тут же спрашивает у водилы
: «Милок, у тебя конец Сахарный?». По маршрутке прошло легкое хихиканье… Водила не долго думая ответил:"Не знаю, не пробовал!". По маршрутке пошел открытый ржач! Бабка осмотрев ястребиным взглядом салон поняла, что свободных мест нету… И протягивая 10р. водиле сказала: «Возьми меня стоя!». Водитель вываливается из кабины в сугроб и трясется в истерическом припадке…
Каждое лето, нас с моим братом Вовкой, родители отправляли в деревню к бабке с дедом. Замучившись с нами за всё остальное время, они устраивали себе отпуск, а деду с бабкой ежегодную встряску. В это лето мне уже стукнуло 7, а Вовке 5 лет. Заводилой выступал всегда я, Вовка же, от неопытности своих лет, всегда легко подписывался на всю фигню, которую я затевал. Люлей однако доставалось поровну, по братски.
И вот, попав в очередную ссылку мы с Вовкой как обычно пинали … всё лето и искали клад в коровьих лепёшках. Точнее Вовка искал, а я с помощью прутика рогатиной, выявлял кладоносные. Я уже не помню откуда мне пришла в голову эта идея, но помню, что я был уверен, что в коровьих лепёшках должно быть золото и драгоценные камни. Но далее речь не об этом. В доме было два туалета. Один в доме, практически со всеми удобствами (отец в своё время туда привёз унитаз, но га"но всё равно падало вниз на кучу соломы), а второй в огороде, в виде отдельно стоящего здания, метр на метр, с дверкой и окошком в ней, в виде сердечка. Так вот, именно к этому сооружению нам с Вовкой строго настрого было запрещено приближаться.
Жоподрыщ там живёт, - стращала нас с Вовкой бабка, - Если близко подойдёте, утащит к себе и будете всю оставшуюся жизнь дерьмо в чане месить. А почему дед туда ходит? - интересовался я.- Да потому что ваш дед фигов консерватор. Видите ли унитаз его «опу морозит. И мать природа зовёт его к себе уже, вот он и общается там с Жоподрыщем на предмет перспективной работы, ну и кормит его заодно регулярно. Из всего этого, я мало что понял, но понял, что этого Жопдрыща чем-то надо регулярно кормить. А зачем его кормить? - не унимался я, - Если он такой плохой. Ну если его не кормить, то он вылезет и съест вашего деда вместе с га"ном - подвела итог бабка и сказала, что бы не конопатили ей мозг и шли бы поиграть. Бабка вообще отличалась малой культурой и крыла матом при каждом удобном случае. После каждого лета, родители нас учили заново разговаривать. Но вернёмся обратно к Жоподрыщу. Такая перспектива, что его надо кормить, меня всегда интересовала. У нас дома были рыбки и я с нетерпением ждал, когда придёт время их кормить, что бы взять баночку с вонючим дерьмом, достать щепотку корма и бросить в аквариум.
-У меня Вовка есть план, - заявил я своему мелкому братцу. Завтра мы идём кормить Жоподрыща!- А чем? - заинтересовался Вовка. Да хер его знает, - ответил я по взрослому, - завтра придумаем…
Завтра наступило и мы с Вовкой стали готовиться. Я предлагаю скормить ему кошку - (тут надо заметить, что большой любви к кошкам я никогда не испытывал, а в доме их было вообще дохерища), заявил я Вовке. А как мы подойдём? - выразил опасения Вовка, - Вдруг он нас утащит? Не ссы, - успокоил я брата, - У меня есть план. Мы тихонько подтащим лестницу и припрём дверь, а ещё закроем её на задвижку. Так что с тебя самое лёгкое, закрыть сначала задвижку, - выложил я свой план Вовке. Вовка почуял подвох, но я ему объяснил, что пока он будет закрывать задвижку, я буду отвлекать Жоподрыща, стуча по задней стенке. Так что он даже не услышит, как будет закрываться задвижка. Тем более Вовка это должен сделать очень тихо. На том и порешили. Поймали первого попавшегося кота и сунув его в мешок, мы пошли в огород. Я взял на себя самую тяжелую работу, тащить деревянную лестницу. И вот, когда мы уже были на точке. Я подмигнул Вовке, намекая - не ссы и вперёд. Сам же знаками показал, что я пошел обходить сзади. На самом деле, я притаился за соседним кустом (ну блин, страшно мне было подходить близко, пока Вовка не закроет защёлку на двери). Вовка же с задачей справился исправно. Он как партизан, прополз до туалета, затем тихонько подкрался к нему и повернул вертушку, закрывая дверь. И тут же пустился наутёк назад. Я тоже поспешил обратно к лестнице. -Там что-то шуршит!!!- Шептал он в ужасе мне. -Я чуть не обосался!!!- Теперь помоги мне подтащить лестницу, - указал я Вовке. Мы взяли её с двух сторон и медленно потащили к туалету. В туалете слышалась какая то возня. -Он там!!! - шипел Вовка выпучив глаза. -Тихо !!! - показывал я ему мимикой. Ещё немного и мы были почти на месте. Подняв лестницу вертикально, мы толкнули её вперёд, к туалету, так, что она с грохотом опрокинулась на дверь и намертво заблокировала её. Из туалета донеслось громогласное - «ЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!! И ещё какие то крики. Я схватил мешок с кошкой и вытащил её наружу. Пока тащил, эта «ука цеплялась за всё подряд, орала и порядком исцарапала меня. Видимо в отличии от Вовки она не поверила в добропорядочность моих намерений. Но я схватил её за шкирку и бежал уже к туалету. Внутри меня смешался страх и отвага. Я почему-то представил себя пионером героем, который бежит с гранатой на фашистский дзот. И вот в таких возвышенных чувствах я практически влетаю, по лестнице к сердечку и прицельно запихиваю кошака в сердечко…
Видимо мысли и фантазии мной настолько завладели, что я даже не обратил внимания на какие то моменты. Единственное, что я запомнил в тот момент, так это огромные глаза Жоподрыща в сердечке… и его благой мат. И мы бежали с Вовкой из огорода не оглядываясь до самого дома…
Ну потом мы конечно целую неделю были без сладкого и гуляли только во дворе, за то, что мы пошли кормить Жоподрыща, но зато дед стал ходит в домашний туалет. Бабка сказала нам, что с Жоподрыщем покончено, а туалет чуть позже разобрали. Вот так мы с Вовкой победили этого страшного монстра. И пускай нас наказали за это, но мы чувствовали себя героями.
Все мы обожаем анекдоты. Которые сами рассказываем.
Старый садик.
Синие скамейки
Стали серыми,
Стройные сосенки
Совсем сгорбились,
Стоят,
Ссутулившись,
Словно сонные старушки.
Сырой, слегка скучный
Стал садик.
Сюда
Слетаются сплетничать сороки.
Старый сад,
Старые скамейки,
Старые сороки.
Сплетни - свежие.
Сегодня,
Сегодня, слыхали?
Скворцы с соседнего сквера
Случайно стащили с самолета
Свежую, сладкую сайку.
Скворцы -
Самые сознательные:
Сперли сайку -
Сидят,
Спокойно смотрят,
Стесняются скушать.
Совестливые слишком!
Смотрю -
Слетелись синицы,
Серые стервы.
Стремительно схватили сайку,
Сами съели,
Слопали,
Сожрали,
Сожрали,
Сытые скрылись.
Справедливо,
Скажите, справедливо?
Скворцы старались -
Синицы слопали…
Сплетничают старые сороки.
Смеркается…
Скоро сядет солнце,
Сползет с синего свода.
Сороки смолкнут,
Сон
сморит
старых
сплетниц.
Станет
совсем
скучно…
Помню в 2007 году, год семьи был. Была такой соц. ролик, где двое влюбленных целуются на улице, а мимо идет прохожий, оглядывается на них и проваливается в канализационный люк, а парочка смеются над ним, и звучит лозунг, мол, что люди состоящие в браке живут дольше и они лучше.
Вам не кажется это оскорбительным по отношению к одиноким людям. Ведь причины одиночества могут быть разные! Я бы запретил такое на ТВ!!!
На работе зашёл в туалет, вымыл руки и лицо. Полотенце забыл. Ну и ладно, подумаешь, оторвал туалетной бумаги да и вытер физиономию. Кусочек бумаги прилип ко лбу, я и не заметил. В коридоре сотрудница, старая знакомая, останавливает, со вздохом снимает с меня этот клочок, качает головой, говорит жалостливо, с укоризной: «Пока только одна я знаю, что у тебя вместо головы… А ты хочешь, чтобы это все поняли? »
Волчья Любовь
Девочка лет 12 бежала по огромному полю. В ее глазах было волнение и страх. Девочка запрыгнула на невысокий холм и крикнула: «Кента!». Но ничего не происходило. Девочка еще раз, так отчаянно крикнула: «КЕНТА!». девочка еще раз посмотрела в даль и развернулась. Вдруг она услышала чьи-то шаги сзади. Девочка радостно развернулась. На встречу ей бежала белоснежная волчица. Девочка кинулась к ней на шею и принялась нежно гладить. Волчица уткнулась мордой к ребенку и начала ей нежно лизать руки:
- Кента, Кента, я так волновалась! Волков ищут охотники! Будь осторожней! Не приходи ко мне в деревню, тебя там уже заметили. Я буду сама к тебе приходить.
Волчица смотрела понимающеми глазами на девочку, но глаза у нее были очень печальными. Кента что-то знала, но выдавала себя лишь печальными голубыми глазами. Девочка нежно обнимала волчицу. Потом девочка продолжила:
- Все, мне пора. Будь в лесу. Я еще приду к тебе.
На этом они попрощались. Волчица послушно скрылась в чаще леса, а девочка пошла на речку, чтобы смыть запах волка. Она вернулась домой. Первое, что она увидела, это то, как собирают всех охотничьих собак - будет охота. Девочка начала молиться и просить дождь, чтобы отменили охоту. Девочке повезло, потому что небо окутали тучи и начался ливень. Охоту и правда отменили. Кстати, девочку звали Ребекка. К удивлению Ребекки собак все равно вывели на охоту. Тогда девочка сорвалась с места и никого не слушая побежала в лес. Она звала Кенту, но та не отзывалась. Вдруг Ребекка услышала грозный лай цепных собак. Цепные собаки были самыми злыми в деревни, они не любили ни детей, ни других животных. Ребекка понимала, что собаки нападут на нее и даже если охотники успеют отвести собак, Ребекке не поздоровится. Ребекка припала к земле. Она слышала приближение собак. Вдруг на девочку вылетела огромная черная собака. Она была явно не охотничья, а цепная. Ребекка испуганно закрыла руками лицо и вдруг услышала щелчки зубов в воздухе. Ребекка открыла глаза и увидела страшную картину: Кента отбивалась от стаи злых собак, защищая собою Ребекку. Вдруг послышался выстрел и Кента повалилась на землю. Девочка в слезах обняла волчицу и уткнулась в нее лицом. Охотник встал перед волком и девочкой. Ребекка все время кричала:
- Она меня защищала! Она меня спасла!!! За что?! Она никого не трогала! Почему!!!
Ребекка обняла волчицу еще крепче и сказала, что никуда от нее не уйдет. Охотники ушли и забрали собак. Девочка продолжала лежать вместе с волчицой. Вдруг Ребекка услышала тихий жалобный писк сзади. Девочка обернулась и увидела сзади себя крошечного белого волченка. Ребекка накрыла листьями Кенту и взяла на руки ее волчонка. Ребекка вырастила нового волчонка, так же, как и Кенту. Правда в этот раз Ребекка никогда не расставалась с волком. Ребекка навсегда запомнила волчью любовь…
Что нужно брать с собой в эмиграцию?
Деньги?
Ну конечно. Ведь нельзя назвать деньгами те слёзы, что нам поменяли в банке.
Что-то на продажу?
Трудно себе представить, что есть там, чего нет тут. Да и продавать нужно ещё уметь.
И всё же, что?
Слышу голоса!
Нужно иметь друзей, а лучше родственников. Они помогут, подскажут.
Это конечно хорошо. Но те кто приехали давно, уже многое забыли или у них было всё иначе. А те кто недавно, имеют те-же проблемы.
В эмиграцию нужно брать с собой язык.
Нет! Не говяжий, а язык общения.
Здесь на каком говорят?
На английском!
Вот этот язык и нужно брать с собой.
Что с того, что ты окончил два института и имеешь учённую степень?
Как объснить им, что ты способен не только мыть посуду или водить такси?
А даже в магазине купить, ну например, творог?
Они ведь по русски не бум-бум.А ты по английски только хай и бай.
Правда если ты живёшь на Брайтоне, то проблема языка стоит менее остро. Там все если не говорят, то многое понимают. И творог, пусть не с первой попытки, а всё-таки принесут.
А в глубинке, где нашего брата эмигранта раз-два и обчёлся?
Пропасть не пропадёшь, но нахлебаешься досыта.
Язык жестов, мимики. Всё то чему ты не обучался, но видел, слышал, всё в ходу.
Труднее с заполнением анкет, интервью с работадателями. Они тебя не понимают и те знания которые ты имеешь, двумя, тремя словами не передашь.
Вот и получается. Главное, что нужно брать с собой-это язык.
И тогда всё будет хорошо!
Доброе утро!
Летняя ночь коротка!
Она дышит, разговаривает, тяжело вздыхает.
Видите, колышится занавеска?
Еле-еле, едва-едва.
Вдох-выдох.Это её дыхание.
Тихо. В такую ночь хорошо грустить. Мысли тяжёлые с трудом перекатываются в голове. Им тесно.Они просятся наружу в виде слов.
Записать их на бумаге?
Но это нарушит мелодию ночи. Потом-потом.
Луна спряталась.
Этот фонарь ночи, сегодня больше светить не будет.
Кто его выключает?
Время на разломе между ночью и рассветом.
Всё в ожидании утра.
И вот ночь последний раз коснулась твоей щеки, вздохнула и засветилось небо на востоке.
Птицы проснулись.
Почему птицы просыпаются первыми?
И кричат. Именно кричат, а не поют.
Приветствуют новый день? Выясняют отношения?
Они ближе к солнцу, им виднее.
Сегодня будет жарко. Может они об этом кричат, сообщая друг-другу эту новость.
Как они это узнают?
Ветра нет. Занавеска замерла.
Пора вставать. Кофе-как утренний ритуал, в постель. Я знаю тебе не горячий и не сладкий.
Спи! Ещё рано. Когда проснёшься он будет как раз такой, как ты любишь.
Я выхожу на балкон. Кофе, сигареты, компютр и …
Знаю, знаю!
У многих уже вечер.
Вам, доброго вечера! Ваш день уже клонится к закату, а у нас всё только начинается.
Первый глоток, первая сигарета, первые приветствия.
Доброе утро, друзья!
Этого человека я знаю давно, владелец одного не мелкого бизнеса, подчиненных держит в ежовых рукавицах, но вполне адекватный мужчина. А вот о его личной жизни ходили загадочные слухи, что мол 38 лет, замкнутый характер, жениться не спешит, чем очень огорчает именно ту половину человечества которая хочет замуж за денюжку да по скорей. Хоть и встречается с женщинами, но галантно расстается и самое интересное, что потом ни звонков, ни скандалов, ни драм, как вроде и не было никого… А на днях я еще и фильм про убийц посмотрела… Это, как говориться, преамбула.
И вот этот самый бизнесмен попросил меня о неофициальной консультации по поводу новомодных бизнес-стратегий, я маркетолог-аналитик, так что с воображением и логикой вроде все в порядке. Он приехал ко мне домой, работали до вечера, спорили, совещались, но нехватка некоторых архивных документов очень затрудняла весь ход событий, после чего поступило предложение поехать к нему, дабы заполнить все пробелы этого дела. Машина осталась на стоянке - дано обещание отвезти меня обратно. Когда мы подъехали к его дому, я поразилась высотой забора - настоящая крепость! Дальше больше - во дворе огромный закрытый вольер, с двумя сторожевыми собаками. Дом двухэтажный, грубоват снаружи, но внутри очень уютно. Встретила нас его домработница, на вид лет пятьдесят. Мы расположились на первом этаже. Процесс пошел, но намного медленней - мы устали. Через время мой знакомый пошел наверх, за другими документами и через минуту я отчетливо услышала его громкий властный голос:
- Я ЦАРЬ! - говорил он
- ЦАРЬ! (громко)
- НЕТ, ТЫ НЕ ЦАРЬ! (дразнясь)
- Я ЦАРЬ! (с раздражением)
- ЛАДНО, ЛАДНО, КОНЕЧНО ЦАРЬ! (с иронией)
- ЦАРЬ! ЦАРЬ! ЦАРЬ! (с нескрываемым возмущением)
- ЦАААРРРЬЬЬ Я! (крик, преходящий в вопль)
По моей спине медленно поползли мурашки. Что это, аутотренинг??? И тут меня осенило!!! Маньяк! Психически неуравновешенный маньяк! Слухи то, правда! А домработница подельщица, потому и не женат, а как она ухмыляется!!! Убьют, или отдадут собакам! Забор высокий, никто не увидит! Машина на стоянке, на дворе почти ночь! Неофициальная помощь епте! Никто не знает где я! Сомнений быть не может!!!
За доли секунды в моей голове прорабатывался план побега: как я устраняю домработницу, как я перелезу через забор, и если мне удастся выбраться живой - я обязательно подарю те самые серьги моей сестре! Ах, как много я еще не успела, и как я на самом деле люблю эту бренную жизнь!!!
Я вскакиваю, хватаю статуэтку, какой-то мастерски изваянной тетки и бегу к выходу, оборачиваюсь и вижу, что на лестнице стоит ОН с недоумением на лице. Ага, думаю, не ожидал, и во весь голос закричала: - Не подходи ко мне, убью гада! И вообще я вас всех…
Из транса меня вывел его смех, он спросил: - Что случилось? Тебе плохо? Ты устала? Давай я отвезу тебя домой!
Я сказала, что знаю я все эти маньяческие уловки! На уговоры не поддамся! И что мания величия у него совсем зашкалила!
Теперь засмеялась домработница: - Это ты на счет ЦАРЯ, что ли?
- Да, сказала я… теперь моя очередь недоумевать
- Так это же попугай, стой здесь, я тебе его сейчас принесу! И она пошла наверх (мудрая женщина!!!)
Я замешкалась, но осталась стоять, ноги были ватными, руки дрожали от веса статуэтки, силы покидали меня.
Домработница спустилась, в ее руках была клетка с большим попугаем. Знакомый сказал ему: - Ну, кто здесь ЦАРЬ! попугай в точности копируя его голос: - ЦАРЬ Я! ЦАААРРРЬЬЬ!!! Занавес.
Всю ночь меня отпаивали коньяком и зеленым чаем, мы вместе матерились, плакали и смеялись. А вообще он очень душевным мужчиной оказался, любит животных, и хочет настоящую крепкую семью.
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
- Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет - костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
- Д-даю уроки, - запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. - Н-на дому. Вас интересует литература?
- Интересует, - кивнул собеседник. - Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» - едва не вырвалось у Андрея Петровича.
- Оплата почасовая, - заставил себя выговорить он. - По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
- Я, собственно… - собеседник замялся.
- Первое занятие бесплатно, - поспешно добавил Андрей Петрович. - Если вам не понравится, то…
- Давайте завтра, - решительно сказал Максим. - В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
- Устроит, - обрадовался Андрей Петрович. - Записывайте адрес.
- Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
- Вы слишком узкий специалист, - сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. - Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники - вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд.
Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом - затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский - две недели. Бунин - полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг - самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, - беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, - если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
- Проходите, - засуетился Андрей Петрович. - Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
- С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
- Да-да, естественно, - закивал Андрей Петрович. - Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
- Нигде? - спросил Максим тихо.
- Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия - в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… - Андрей Петрович махнул рукой. - Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
- Да, продолжайте, пожалуйста.
- В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал - стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем - люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше - за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
- Мне нелегко об этом говорить, - сказал он наконец. - Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
- Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
- У вас есть дети?
- Да, - Максим замялся. - Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
- Да, - сказал Андрей Петрович твёрдо. - Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
- Пастернак, - сказал он торжественно. - Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
- Вы придёте завтра, Максим? - стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
- Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, - Максим обвёл глазами помещение, - могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
- Конечно, Максим, - сказал он. - Спасибо. Жду вас завтра.
- Литература это не только о чём написано, - говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. - Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
- Пушкин, - говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
- Не устали? - спрашивал Андрей Петрович.
- Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил.
К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
- Номер отключён от обслуживания, - поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
- А, Петрович! - приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. - Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
- В каком смысле стыжусь? - оторопел Андрей Петрович.
- Ну, что этого, твоего, - Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. - Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
- Вы о чём? - у Андрея Петровича похолодело внутри. - С какой публикой?
- Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
- С кем с ними-то? - взмолился Андрей Петрович. - О чём вы вообще говорите?
- Ты что ж, в самом деле не знаешь? - всполошился Нефёдов. - Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей.
Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, - с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, - в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован… Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота. Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
- Вы даёте уроки литературы? - глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
- Что? - Андрей Петрович опешил. - Вы кто?
- Я Павлик, - сделал шаг вперёд мальчик. - Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
- От… От кого?!
- От Макса, - упрямо повторил мальчик. - Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
- Мело, мело по всей земле во все пределы! - звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
- Ты шутишь? - тихо, едва слышно выговорил он.
- Свеча горела на столе, свеча горела, - твёрдо произнёс мальчик. - Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
- Боже мой, - сказал он. - Входите. Входите, дети.