Спартак задумался и, помолчав, сказал:
-Я хотел бы услышать из твоих уст главную формулу доктрины.
-Ты услышишь её, но не из моих уст, а из уст Пифагора - отголоска всех мудрецов. О божественная Тетрада! Вот она, формула. Именно её под видом всевозможных образов, символов и эмблем провозглашало Человечество голосом великих религий, когда не могло постичь её умозрительно, без воплощения, без идолопоклонства, такой, какою она открылась её истолкователям…
-Говори, говори. И чтобы я тебя понял, напомни мне некоторые из этих эмблем. А потом перейдём к суровому языку абсолютного.
-Я не могу исполнить твоё желание и разделить эти две вещи - религию, то есть самую её сущность, и религию в её внешних проявлениях. В нашу эпоху человеку свойственно видеть то и другое одновременно. Мы вглядываемся в прошлое, и хотя мы не жили тогда, находим в нём подтверждение наших взглядов. Сейчас я поясню свою мысль. Но сначала поговорим о боге. Применима ли эта формула к богу, к этой бесконечной сущности? Было бы преступлением, если бы она не была применима к тому, от кого исходит. Размышлял ли ты о природе бога? Без сомнения, размышлял, ибо я чувствую, что ты носишь бога, истинного бога, в своем сердце. Итак, скажи, что есть бог?
-Это Существо, совершенное Существо. Sum qui sum! (Я таков, каков я есть! лат.) - гласит великая книга, Библия.
-Да, но разве мы ничего больше не знаем о его природе? Разве бог не открыл человечеству ничего иного?
-Христиане говорят, что бог един, но в трех лицах - бог-отец, бог-сын и бог-дух святой.
-А что говорят об этом предания старинных тайных обществ, к которым ты обращался?
-Они говорят то же самое.
-Не удивило ли тебя это сходство? Религия официальная, торжествующая, и религия тайная, гонимая, сходятся в представлении о природе бога. Я мог бы рассказать тебе о религиозных верованиях, существовавших до христианства, - в глубине их богословия ты найдешь ту же истину. Индия, Египет, Греция знали единого бога в трех лицах… Но к этому мы ещё вернемся. А сейчас я хочу объяснить тебе формулу во всей её широте, со всех сторон, и тогда мы придем к тому, что тебя интересует - к методе, к организации, к политике. Итак, я продолжаю. Перейдем от бога к человеку. Что такое человек?
- После одного трудного вопроса ты задаешь мне другой, не менее трудный. Дельфийский оракул объявил, что в ответе на этот вопрос заключается вся премудрость: «Человек познай самого себя».
-И оракул был прав. Именно из правильно понятой природы человека проистекает всяческая мудрость, всяческая нравственность, любая организация, любая правильная политика. Позвольте мне повторить мой вопрос. Что такое человек?
-Человек - это проявление бога.
-Разумеется, как и все живые существа, ибо только бог является Существом, совершенным Существом. Но, надеюсь, ты не похож на тех философов, которых я видел в Англии, во Франции и в Германии, при дворе Фридриха. Не похож на пресловутого Локка, о котором теперь так много говорят благодаря опошлившему его Вольтеру; на Гельвеция, с которым мне часто приходилось беседовать, на Ламеттри, этого дерзкого материалиста, пользовавшегося таким успехом при берлинском дворе. Ты не станешь говорить, подобно им, что в человеке нет ничего, отличающего его от животных, деревьев, камней. Конечно, бог вселяет жизнь во всю природу так же, как он вселяет жизнь в человека, но в его правосудии есть определенный порядок. В его мысли существуют различия и, следовательно, они существуют и в его творениях, являющихся воплощением этой мысли. Прочитай великую книгу под названием «Бытие», книгу, которую простые люди справедливо считают священной, хоть и не понимают её. Ты увидишь там, что вечное созидание достигается с помощью божественного света, устанавливающего различия между существами: fiat lux (да будет свет! лат.) и facta est lux (и стал свет! лат.). Ты увидишь также, что каждое существо, которому божественная мысль дала название, является особым видом: creavit cuncta juxta genus suum и secundum speciem suam (сотворил {господь} всё по роду их и по виду их. лат.). Какова же особая формула человека?
-Понимаю. Ты хочешь, чтобы я дал тебе формулу человека, подобную формуле бога. Божественное триединство должно встречаться во всех творениях бога; каждое творение божье должно отражать божественную природу, но каждое по-своему, то есть каждое - сообразно своему виду.
-Конечно. Сейчас я приведу тебе формулу человека. Пройдет ещё немало времени, прежде чем философы, разъединенные ныне своими воззрениями, объединятся, чтобы её постигнуть. Но есть один философ, который понял её уже много лет назад. Этот более велик, чем остальные, хотя у толпы он пользуется значительно меньшей известностью. В то время как школа Декарта блуждает в дебрях чистого разума, превращая человека в машину для рассуждения, для силлогизмов, в инструмент логики, в то время как Локк и его школа блуждают в дебрях ощущений, превращая человека в их раба, в то время как другие, в Германии - я мог бы назвать их, - углубляются в чувство, превращая человека в олицетворение двойного эгоизма, если речь идет о любви, или тройного и более, если речь идет о семье, он, величайший из всех, начал понимать, что человек сочетает в себе всё это, и притом нераздельно. Имя этого философа - Лейбниц. Он понимал великие истины, он не разделял нелепого презрения, с каким наш невежественный век относится к древности и к христианству. Он осмелился сказать, что в навозной куче средневековья были жемчужины. Да, жемчужины! Ещё бы! Истина бессмертна, и все пророки познали её. И вот я говорю тебе вместе с ним, но с ещё большей уверенностью, что человек триедин, как бог. И это триединство на языке людей называется: ощущение, чувство, познание. А единство этих трех понятий образует человеческую Тетраду, соответствующую божественной. Отсюда проистекает вся история, вся политика, и именно отсюда должен ты черпать истину, как из вечно живого источника.
- Ты преодолеваешь пропасти, которые мой ум, менее быстрый, чем твой, не может преодолеть так стремительно, - возразил Спартак. - Каким образом из психологического определения, которое ты только что мне дал, вытекает метода и принцип достоверности? Вот что я прошу тебя объяснить прежде всего.
- Эта метода вытекает оттуда весьма естественно, - ответил Рудольштадт. - Поскольку человеческая природа уже познана, надо только развивать её сообразно её сущности. Если бы ты понимал непревзойденную книгу, откуда произошло само Евангелие, если бы ты понимал «Книгу Бытия», которую приписывают Моисею и которую этот пророк, если мы действительно обязаны этой книгой ему, по-видимому, унёс из мемфисских храмов, ты бы знал, что разобщение людей - в «Книге Бытия» это называется Потопом - происходит только от одной причины - от разъединения этих трёх свойств человеческой природы, оказавшихся вне единства и, таким образом, вне связи с божественным единством, где разум, любовь и жизнедеятельность навечно соединены друг с другом. И тогда бы ты понял, что всякий зачинатель должен подражать праотцу Ною. В святом писании это называется поколениями Ноя, и порядок, в каком оно их размещает, гармония, которую оно устанавливает между ними, послужили бы тебе руководством. В этой метафизической истине ты нашёл бы также методу достоверности, которая научила бы тебя достойным образом развивать в каждом человеке человеческую природу, нашёл бы свет, который помог бы тебе понять правильное устройство различных обществ. Но, повторяю, на мой взгляд, сейчас рано созидать, слишком многое ещё надо разрушить. Поэтому я советую тебе изучить доктрину только как методу. Близится время разрушения, или, вернее, оно уже наступило. Да, пришло время, когда три свойства человеческой природы снова готовы разъединиться, и это разъединение подорвёт основы общества, религии и политики. Что же произойдет тогда? Ощущение породит своих лжепророков, и они будут превозносить ощущение. Чувство породит своих лжепророков, и они будут превозносить чувство. Познание породит своих лжепророков, и они будут превозносить разум. Последние станут гордецами и будут походить на Сатану. Вторые станут фанатиками и будут одинаково готовы впасть в зло и шагнуть навстречу добру, но без критерия уверенности и без правил. Остальные станут тем, чем, по словам Гомера, сделались спутники Одиссея от прикосновения волшебного жезла Цирцеи. Не иди ни по одной из этих трёх дорог, ибо, взятые в отдельности, они ведут к пропастям: первая ведёт к материализму, вторая - к мистицизму, третья - к атеизму. Есть лишь одна верная дорога к истине - та, что отвечает всем сторонам человеческой природы, всей совокупности её проявлений. Не сходи с неё. А для этого неустанно изучай доктрину и её великую формулу.
- Ты учишь меня тому, о чём у меня уже было некоторое представление, но завтра я лишусь тебя. Кто наставит меня в теоретическом познании истины и тем самым в применении её на практике?
- У тебя останутся другие надёжные руководители. Прежде всего читай «Книгу Бытия» и старайся понять её смысл. Не принимай её за учебник истории, за памятник хронологии. Нет ничего нелепее такого представления, а между тем оно существует и среди учёных и среди школьников и во всех христианских общинах. Читай Евангелие одновременно с «Книгой Бытия» и, пропустив её через своё сердце, пойми Евангелие через «Книгу Бытия». Странная участь! Евангелие так же любимо и так же непонятно, как «Книга Бытия». Это великие книги! Но есть и другие. Благоговейно собери всё, что осталось нам от Пифагора. Прочитай также писания, приписываемые божественному теософу Трисмегисту, чьё имя я носил в Храме. Не думайте, друзья мои, что я сам осмелился присвоить себе это достопочтенное имя. Таков был приказ Невидимых. Произведения Гермеса - педанты по глупости считают их придуманными каким-то христианином второго или третьего века - заключают в себе древнеегипетскую науку. Настанет день, когда они будут разъяснены, истолкованы и когда люди по достоинству оценят эти памятники, ещё более драгоценные, нежели памятники Платона, ибо Платон почерпнул свои знания именно оттуда, и следует добавить, что он сильно погрешил против истины в своей «Республике». Читай же Трисмегиста, Платона, а также тех, кто после них размышлял о великом таинстве. Среди последних советую тебе прочитать труды благородного монаха Кампанеллы, который перенёс жесточайшие пытки за то, что, подобно тебе, мечтал об устройстве человеческого общества, основанного на истине и науке.
Мы слушали молча.
- Не думайте, - продолжал Трисмегист, - что, говоря о книгах, я, подобно католикам, идолопоклоннически воплощаю жизнь в надгробиях. Нет, я скажу вам о книгах то же самое, что вчера говорил о других памятниках прошлого. Книги и памятники - это остатки жизни, которыми жизнь может и должна питаться. Но жизнь существует всегда, и вечное триединство лучше запечатлено в нас самих и в звёздах неба, чем в книгах Платона или Гермеса.
Сам того не желая, я направил разговор по другому руслу.
- Учитель, - сказал я, - Вы только что употребили такое выражение: «Триединство лучше запечатлено в звёздах неба…» Что Вы хотели этим сказать? Я понимаю слова Библии о том, что слава божья сверкает в блеске небесных светил, но не вижу в этих светилах доказательства общего закона жизни, который Вы зовёте Триединством.
- Это потому, - ответил он, - что физические науки пока ещё мало развиты у нас, или, вернее, ты ещё не изучил их на том уровне, на каком они находятся в настоящее время. Слышал ли ты об открытиях в сфере электричества? Разумеется, слышал, ибо они привлекли внимание всех просвещённых людей. Так вот, заметил ли ты, что учёные, столь недоверчивые, столь насмешливые, когда речь идёт о божественном триединстве, наконец сами признали его в связи с этими явлениями? Ибо они говорят, что нет электричества без теплоты и света, и наоборот, - словом, они видят здесь три явления в одном, чего не хотят допускать в боге!
И тут он начал рассказывать нам о природе и о необходимости подчинять все её явления одному общему закону.
- Жизнь одна, - сказал он. - Существует лишь акт бытия. Надо только понять, каким образом все отдельные существа живут милостью и вмешательством всеобъемлющего Существа, не растворяясь в нём.