Старшая сестра (28 лет разницы) ругалась, когда я ела малину с куста. Потому что малина - для варенья. Вот придет зима - и как будет приятно открыть банку домашнего варенья.
Почему-то она не задумывалась о том, что есть варенье летом - тоже отлично. А уж срывать с куста почти синие от спелости ягоды - восторг.
На самом деле ничего нельзя было есть. Ни клубнику (варенье!), ни облепиху (сушить и в компот), ни грибы (солить).
Это была дача моего отца, которую он купил и куда с большой неохотой ездил лишь потому, что ребенку (мне) нужен был свежий воздух (а также вши, постоянное расстройство желудка и клещи на голове).
Папа выходил во двор (он же огород), только чтобы загорать. Ему плевать было на варенья, соленья и прочий хрен с петрушкой - все это на базаре продавалось ведрами.
Но так как ребенок (я) желал малину с куста, то с сестрой приходилось скандалить. Она никак не могла успокоиться, что запасы под угрозой. Ей как-то не жилось сейчас, у нее все время были планы на отдаленное будущее: ягоды - на зиму, черная икра - на Новый год.
Это удивительная черта характера - неспособность получать удовольствие сегодня. Надо отложить, запасти, подготовиться к тому особенному моменту, когда можно будет себе позволить немного радости. И, что особенно важно, запретить радоваться другим.
Приятель рассказывал, что его тетка (по возрасту как моя сестра) ловила его, тоже на даче, когда он прибегал домой за какой-нибудь плюшкой или конфетой, и говорила: «Хватит шляться!» И не то чтобы она собиралась использовать его в хозяйстве. На вопрос: «Почему?» - она отвечала: «А нечего!» И заставляла его сидеть в комнате.
Хорошо - это плохо.
Мать моего друга перед каждым отпуском испытывает панику. Ей мерещатся землетрясения, наводнения, ограбления, болезни. Дом тоже оставлять страшно - вдруг пожар, например. Мужу она не доверяет. Считает, что этот трезвенник немедленно напьется, закурит - и, конечно, заснет с сигаретой. Может, даже приведет каких-нибудь шалашовок, которые выкрадут ее шторы. Или что там у нее ценного.
Нельзя вот так просто поехать куда-то и там хорошо провести время. За праздность и счастье надо расплачиваться тревогой.
У меня есть приятель, который на полном серьезе произносит такие афоризмы:
- Не может быть просто так хорошо. Наверное, что-нибудь случится.
Эти заявления выбивают меня из колеи. Я не могу понять, о чем речь. Мне кажется, что если тебе сейчас хорошо, то дальше будет еще лучше. потому что ты впитываешь удовольствие, и оно, как загар, налипает на твою кожу, оно защищает тебя от трудностей жизни.
У меня была очень тяжелая депрессия, и в это время мне тоже казалось, что счастье будет, когда… дальше я называла причину. Не сейчас. Нужен веский повод, чтобы ощутить радость.
У этого синдрома есть название - «ангедония». И еще «социальная агнозия». Психиатры побьют меня сочинениями Юнга за использование термина всуе, но ангедонисты - слишком красивое и верное название для людей, которые каждую минуту портят себе жизнь, запрещая получать удовольствие.
В последнее время ангедония стала настолько массовой, что это поражает.
Выкладываешь в Facebook снимок себя на океане - и сразу же ловишь упреки в том, что умерла Валерия Ильинична Новодворская, боинг разбился, новые санкции ввели, в Донецке танки разнесли железную дорогу и прочее. Ты лично и твои шорты, и полотенце, и крем от загара в этом виноваты.
Люди цепляются за эти действительно трагические события, чтобы они отвлекали их от пусть и небольших, но все-таки радостей. Такое ощущение, что страдать, скорбеть и бояться стало модно.
Вот честно: мне не страшно.
В жизни всегда происходит нечто пугающее или тревожное. С другими людьми, с целыми странами, с твоей страной, с твоими друзьями и твоей жизнью. Часто от этого тяжело, и ты переживаешь и сострадаешь, или у тебя у самой плохие времена, но так устроен мир.
Нет никакой другой концепции жизни. Это никогда не закончится, благоденствие не свалится на нас внезапно и навсегда.
Если можешь получить удовольствие сегодня, делай это.
У отца моей подруги, которого в СССР на двадцать лет лишили возможности снимать кино, были огромные долги. Но всякий раз, когда он перезанимал деньги, вся семья шла в ресторан. И даже не для того, чтобы вкусно поесть, а чтобы ощутить, что жизнь - это не только безденежье, тоска и гнусные советские цензоры. Он заряжался этим - и сохранил себя. (Долги, если кому интересно, он потом отдал.)
Понимаете, мы же потом вспоминаем не плохое, а хорошее. Все страшное вытесняется, а хорошее вдруг вспыхивает в нашей памяти и сияет так, словно его только что намыли и отполировали. И мы живем только этими отрывками, а не чередой забот и невзгод.
Я, пока была в депрессии, боялась летать на самолетах. До обмороков. Потом опять научилась это делать, но аэрофобия проходит долго и мучительно - в силу привычки.
И вот однажды я занимаю свое место, смотрю в окно и понимаю, что совсем не боюсь. Ни летать, ни разбиться, ни умереть. Потому что я счастлива. И у меня нет для этого никакой объективной причины. Я не написала роман, не получила за него Букеровскую премию, не придумала лекарство от рака, не родила пятерых детей.
Просто я счастлива. Мне хорошо. Я люблю свою жизнь. Я ем малину с куста и езжу отдыхать от отдыха - и не потому, что у меня навалом денег, а потому что есть желание.
Фокус в том, что если ты счастлив, то не страшно ни жить, ни умирать.
Мы слышны
только самым ближайшим
друзьям и врагам.
Мы смешны,
если вечность
пытаемся бросить к ногам.
Есть предел
у цветка,
у зари
и у сердца в груди.
Мир людей.
И над каждым библейское:
«Не укради!..»
Мир
дрожит,
будто он искупался
в январской воде…
Надо
жить!
У последней черты.
На последней черте.
Думать всласть.
Колесить, как товарный вагон
И не красть.
Разве что -
У богов.
Огонь.
Я в том числе.
Что это было, до сих пор не знаю. То ли мы реально - больны, то ли… Не знаю.
Но я и сегодня люблю поговорить сама с собой, а когда понимаю, что это ненормально, начинаю петь. Ведь петь наедине с собой - это, пока, нормально.
Так что, психи, шизофреники и прочие, делайте, как я, - ловите момент и пойте, пока, это не объявили психическим отклонением.
А вообще, как сказал Святослав Всеволодович Медведев - директор Института мозга человека:
«Родители, не мечтайте, чтобы ваш ребёнок был гением. Гениальность - это серьезная поломка мозга, потому что гениальный человек склонен к такому поведению, которое неправильно. Как говорил Эйнштейн: „Все знают, что это невозможно. Приходит один, который этого не знает“. Гениальность - это всегда болезнь.
Любой гений - это психически больной человек, потому что у него нет стандартов. Часто он просто не гениальный, а действительно сумасшедший. И только очень немногие люди могут креативно не соблюдать стандарты.
В каком-то смысле ребенок гениален, потому что у ребенка возникают ассоциации, которые вам в голову не придут, но эта гениальность никуда не ведет по одной простой причине - у гения есть еще знания, а у ребенка такого существенного компонента нет».
Буду ему с трех лет твердить: «Милый! Ты не обязан становиться инженером. Ты не должен быть юристом. Это не важно, кем ты станешь, когда вырастешь. Хочешь быть патологоанатомом? На здоровье. Футбольным комментатором? Пожалуйста. Клоуном в торговом центре? Отличный выбор».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий клоун с подтеками грима на лице и скажет: «Мама! Мне тридцать лет! Я клоун в торговом центре! Ты такую жизнь для меня хотела? Чем ты думала, мама, когда говорила мне, что высшее образование не обязательно? Чего ты хотела, мама, когда разрешала мне вместо математики играть с пацанами?»
А я скажу: «Милый, но я следовала за тобой во всем, я была альфа-мамой! Ты не любил математику, ты любил играть с младшими ребятами».
А он скажет: «Я не знал, к чему это приведет, я был ребенком, я не мог ничего решать, а ты, ты, ты сломала мне жизнь» - и разотрет грязным рукавом помаду по лицу.
И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые ищут виноватых. И если ты этого не понимаешь, значит ты идиот».
Он скажет «ох» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно лет пять.
***
Или не так. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Не будь идиотом, Владик, думай о будущем. Учи математику, Владик, если не хочешь всю жизнь быть оператором колл-центра. Гуманитарные, че? В наше время таких дурачками называли».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий программист с глубокими морщинами на лице и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я работаю в Гугл. Я впахиваю двадцать часов в сутки, мама. У меня нет семьи. Чем ты думала, мама, когда говорила, что хорошая работа сделает меня счастливым? Чего ты добивалась мама, когда заставляла меня учить математику?»
А я скажу: «Дорогой, но я хотела, чтобы ты получил хорошее образование! Я хотела, чтобы у тебя были все возможности, дорогой».
А он скажет: «А нахрена мне эти возможности, если я несчастен, мама? Я иду мимо клоунов в торговом центре и завидую им, мама. Они счастливы. Я мог бы быть на их месте, но ты, ты, ты сломала мне жизнь», - и потрет пальцами переносицу под очками.
И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время жалуются. И если ты этого не понимаешь, значит ты идиот».
Он скажет «ох» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно лет пять.
***
Или по-другому. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Я тут не для того, чтобы что-то твердить. Я тут для того, чтобы тебя любить. Иди к папе, дорогой, спроси у него, я не хочу быть снова крайней».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий режиссер со среднерусской тоской в глазах и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я уже тридцать лет пытаюсь добиться твоего внимания, мама. Я посвятил тебе десять фильмов и пять спектаклей. Я написал о тебе книгу, мама. Мне кажется, тебе все равно. Почему ты никогда не высказывала своего мнения? Зачем ты все время отсылала меня к папе?».
А я скажу: «Дорогой, но я не хотела ничего решать за тебя! Я просто любила тебя, дорогой, а для советов у нас есть папа».
А он скажет: «А нахрена мне папины советы, если я спрашивал тебя, мама? Я всю жизнь добиваюсь твоего внимания, мама. Я помешан на тебе, мама. Я готов отдать все лишь бы хоть раз, хоть раз, понять, что ты думаешь обо мне. Своим молчанием, своей отстраненностью ты, ты, ты сломала мне жизнь», - и театрально закинет руку ко лбу.
И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время чего-то ждут. И если ты этого не понимаешь, значит ты идиот».
Он скажет «ох» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно лет пять.
Все делают ошибки. Но тем не менее, многие пытаются жить в гармонии с собой, со своим окружением. Если ты живешь с теми, кто терпит тебя или терпишь ты, гармонии ни тебе, ни им не достичь. Выбирай тех, кто не может без тебя, кто уважает тебя и любит. Только так ты обретешь гармонию душевную. Только находясь в состоянии умиротворенности, ты сможешь правильно, без суеты, оценивать любую ситуацию и находить выход из любого тупика.
Лил дождь, такой же, как вчера,
Но по особому беспечно.
Так, словно каплям нет числа
И будут падать они вечно.
Казалось бы себе назло,
Дождь столько времени отмерил,
Но он всё бил в моё окно
И я почти в него поверил.
Вдруг рассосались облака,
Как слёзы сохнут на бумаге.
И только лишь, в моих руках -
Слезой блестнул осколок влаги.
Так и моя любовь к тебе,
С дождём беспечным отзвучала.
В моей протянутой руке,
Она истлела и пропала.
Если из десяти заповедей надо выбрать две, то я бы выбрал «не убивать» в первую очередь. А во вторую - «не судить».
О, я хочу перемен! Я так давно их хочу, что даже уже привык хотеть, а перемены все никак не наступают.
Мой список желательных перемен простой и самоочевидный. Мне кажется, любому здравомыслящему человеку естественно хотеть того же, чего хочу я. Но люди часто хотят какой-то непонятной ерунды, и мне трудно договориться с ними.
Я не понимаю, почему из десяти заповедей люди выбирают две - «не врать» и «не воровать» - и хотят, чтобы именно эти две заповеди соблюдались. А как же остальные восемь? Трудно запомнить? Но даже если так ничтожно мала оперативная память, даже если из десяти заповедей надо выбрать две, то я бы выбрал «не убивать» в первую очередь. А во вторую - «не судить».
Да, я хочу перемен. Но мой список перемен не замешан на зависти и мести, не предполагает никого расстрелять или посадить в тюрьму. И потому, полагаю, никогда не будет популярным.
Тем не менее вот он, этот список.
1. Я хочу, чтобы ко всем больным людям, наконец уже, приходил врач. Ко всем, понимаете? К бедным, к безнадежным, к глупым и не умеющим устроиться. К незаконным мигрантам. К таджикам. К нацболам и активистам движения «Наши». К заключенным. К бездомным. К террористам. К православным. К геям. Ко всем, понимаете? И особенно к детям.
Я знаю, что никого нельзя спасти. Но первая и главная реформа, которой я хочу в России, - это чтобы засуществовала опять самая отчаянная профессия - врач.
Наивная мечта, но я хотел бы, чтобы государственный бюджет строился исходя из нужд здравоохранения. Чтобы министерство финансов давало денег на здравоохранение столько, сколько нужно, а на все остальное - по остаточному принципу.
При этом мне не очень нужна демократия. Парламент, президент, вече, царь, святейший синод - мне все равно, кто будет содержать больницы. Я, пожалуй, верю в то, что демократические режимы заботятся о здравоохранении лучше тоталитарных. Но в истории известны тираны, исправно лечившие народ. И известны парламенты, разорявшие свой народ и истреблявшие его бессмысленными войнами.
2. Еще я хочу, чтобы все дети ходили в школу. Все, понимаете? Дети богатых. Дети бедных. Дети мигрантов. Дети-инвалиды. Я хочу, чтобы как можно больше молодых людей знали, что Земля круглая. Что гиря и перышко в вакууме падают одинаково, а электрон, если на него не смотреть, пролетает одновременно через две дырки. Что Волга впадает в Каспийское море. Что Цицерон был римлянином, а Кирилл и Мефодий были греками и придумали вовсе не кириллицу, а глаголицу. Что «Божественную комедию» написал Данте, а «Евгения Онегина» - Пушкин. И что такое Большой взрыв. И чем отличаются заповеди, данные Христом, от заповедей, данных Моисеем. И что некоторые люди Моисея зовут Муса, а Иисуса - Иса. И что гласит второй закон термодинамики. И почему Али не стал вторым имамом. И почему частей у сонаты бывает три, а бывает четыре. И какие именно четыре благородные истины сформулировал принц Сидхартха, покинув дворец. И какую рукопись, покидая Поднебесную, Старый Учитель оставил начальнику стражи.
Все это кажется мне важнее, чем, например, независимость суда. Всякий раз, когда меня судили, меня судили несправедливо не потому, что судья был зависим, а потому, что судья был дурак. Зачем мне нужен независимый безграмотный дурак в мантии?
3. Наконец, я хочу, чтобы старики умирали без боли. Чтобы все умирающие умирали без боли. Боли так много, что нет на Земле случая, когда ее не следовало бы уменьшить. Нет человека, которому следовало бы причинить боль, вдобавок к той, которую он уже испытывает. И нет человека, которого нельзя было бы хоть как-нибудь пощадить.
Вот вам и вся моя политическая программа. И я не знаю лидера, который предлагал бы ее. Я не видал плаката, на котором было бы написано: лечить, учить и щадить.
Не ищи счастья снаружи, оно всегда внутри тебя
Однажды нью-йоркская школьница написала письмо Альберту Эйнштейну.
«Уважаемый Энштейн.
Во время занятий в воскресной школе у нас возник вопрос: молятся ли ученые? Он возник из другого вопроса: можем ли мы одновременно верить и в науку, и в религию. Сейчас мы пишем ученым и другим важным людям в надежде, чтобы на наш вопрос ответили.
Для нас было бы большой честью, если бы вы ответили на вопрос: молятся ли ученые и о чем именно они молятся?
Сейчас мы на шестом году обучения, класс миссис Эллис.
С уважением, Филлис
19 января 1936″
Прошло пять дней, и она получила ответ!
«Дорогая Филлис,
Я постараюсь ответить на твой вопрос так просто, как-только смогу.
Вот мой ответ:
Ученые считают, что любые события, включая дела людей, происходят благодаря законам природы. Поэтому ученый не может полагать, что на ход событий можно повлиять при помощи молитвы, то есть сверхъестественного проявления своего желания.
Тем не менее, мы должны признать, что наши непосредственные знания об этих силах несовершенны, так что, в конце концов, убежденность в существовании конца, единого духа опирается на веру. И эти верования до сих пор широко распространены, несмотря на современные достижения науки.
Но, кроме того, каждый, кто всерьез вовлечен в научный поиск, оказывается убежден в том, что некий дух, намного более сильный, чем дух людской, властвует в законах вселенной. Таким образом, занятие наукой приводит к религиозному чувству особого типа, которое несомненно отличается от любого другого, более наивного.
С сердечным приветом, ваш А. Эйнштейн
24 января 1936″
Если не хочешь потерять - не держи слишком крепко.
1. Не жалей денег на удовольствие.
2. Hравится - скажи.
3. Живи сегодня, потому, что вчера уже нет, а завтра может и не будет.
4. Не понятно - спроси.
5. Хочешь встретиться - Пригласи.
6. Хочешь что-то - Попроси.
7. Hикогда не спорь.
8. Хочешь быть понятым - Объясни.
9. Если виноват - сразу скажи об этом и не ищи себе оправдания.
10. Всегда помни, что у каждого своя правда и она часто не совпадает с твоей.
11. Не общайся с дураками.
12. Главное в жизни - это любовь, всё остальное - суета.
13. Проблемы человека находятся только в его голове.
14. Окружающий мир не злой и не добрый, ему всё равно есть ты или нет.
15. Постарайся извлекать удовольствие из каждого события.
16. Всегда помни, что другой жизни у тебя не будет.
17. Не будь занудой.
18. Не смотри телевизор, а то козлёночком станешь.
19. Помни, что ты никому, ничего не должен.
20. Помни, что никто тебе ничего не должен.
21. Не занимайся политикой, политика озлобляет людей.
22. В жизни всегда рассчитывай только на себя.
23. Верь не обещаниям, а своим ощущениям.
24. С женщинами, как и с детьми, будь терпеливым и немного снисходительным.
25. Жалей всех женщин - им сложней жить.
26. Если у тебя плохое настроение, подумай, что когда ты умрёшь, то у тебя и этого не будет.
27. Живи сегодня, потому, что вчера уже нет, а завтра может и не будет.
28. Знай, что сегодняшний день - это самый лучший день твоей жизни.
В гостьях у Жизни - к хозяйке не пристают!
Дарить себя - не значит продавать,
И рядом спать - не значит переспать,
Не повторять - не значит не понять,
Не говорить - не значит не узнать.
Не значит не увидеть - не смотреть,
И не кричать - не значит не гореть,
И промолчать, и не найти ответ -
Две вещи разные, в них родственного нет!
Стоять - совсем не значит не лететь,
И замолчать - не значит умереть,
И замереть, когда увидишь смерть -
Не значит унижение стерпеть.
Бежать во мрак - не значит уходить
И отпустить - не значит упустить;
Не отомстить - не значит все простить.
И порознь быть - не значит не любить.
Сказать «люблю» - не значит полюбить,
Сказать «прощу» - не значит все простить,
Сказать «уйду» - не значит навсегда,
И «не прощу» - не значит никогда…
Идти с другим - не значит быть чужой,
И рядом он - не значит он родной,
И без тебя - не значит не с тобой,
Любить тебя - не значит, что ты мой.
Случалось в жизни этой всякое,
Я жил с деньгами и без них.
И зол бывало, как собака я,
И глух к страданиям других.
Но, слава Богу, всё меняется,
Когда, конечно, хочешь сам.
Обиды старые прощаются
И улыбаешься врагам.
Хватило б дальше только твёрдости
Держаться, сколько хватит сил,
От самолюбия и гордости,
Когда бы, кто бы ни хвалил…
Вот грязный бомж, грехом израненный,
Что надоел уж сам себе,
Не счастья ждёт здесь - Самарянина
В своей изломанной судьбе.
И я с гримасою брезгливости
Спешу скорей его пройти,
С привычной внутренней стыдливостью,
А дома: Господи, прости!
Нелепо как-то получается:
Врага простил, за столько лет,
А тут какой-то бомж валяется,
И до него мне дела нет…
Если дома висит картина,
А на улице мелкий дождик,
Если ты волосатый детина,
То не значит что ты художник…
Если любишь букашек мучить,
Если к мухе с газетой тянет,
Что-то ищешь в навозной куче,
То не значит что ты ботаник…
Если любишь царапать спину,
Если похоть в глазах искрится,
Если любишь ты сильно, сильно,
То не значит что ты тигрица…
Если дома стоят иконы,
С грязных стен теплый взгляд бросая,
Если честь ты блюла исконно,
То не значит что ты святая…
Но уж если незная меры,
Сам устал от своих же придумок,
Если в пекло ломишься первый,
Сто процентов что ты придурок…
© Паша Броский