Я взрослый и почти счастливый человек. Рожденный и воспитанный в любви. Захожу, как-то домой к родителям (они оба пенсионеры), открываю своими ключами, а они на кухне сидят, чай пьют. И за руки держатся! Они и правда любят друг друга до сих пор. Но не об этом. Завтра отправляю их на юг (категорически не хотят за границу). Сегодня учили мой номер телефона наизусть. НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ!!! Старость. С ума, наверное, сойду пока они там без меня будут. О чем пост: время - скоротечно. Все ваши френдзоны с айфонами - херня. Ищите человека по сердцу. Пусть и с большой жопой, без сисек и без зубов, но любящего. И нарожайте детей, которые заставят вас учить номер свой телефона. Старость придет. Не просто скоро. Она уже тут. Просто вы пока не видите.
Орхидеи выпускают всё новые бутоны, у них свой календарь.
Снег стаял, и хочется снова той белизны, которая вот только недавно укрыла город, казалось, до самой весны. На балконе напротив стоят новенькие санки - кому-то будет радость.
А вы замечали, что почти совсем пропало желание играть в снежки или лепить снеговика? Наверное, это слишком атрибуты детства или юности. Рисовать снежинки на оконных стёклах уже не так весело. Пережитое много раз действие, кажется, не сулит уже того удовольствия и восторга, которое испытывал когда-то впервые.
Как мы ждали первого снега в детстве! Как мы ликовали, как праздновали его!
Я хорошо помню паровозики из санок, которые мы сцепляли шнурками (от санок же), по 3−5 штук. Всегда была кучка детишек, у которых санок не было. И они были готовы тащить эти паровозики за возможность потом покататься самим. Никаких обид, никакой конкуренции, всем было радостно и волшебно. Мокрые варежки, сбитые набок шапки, шарфы, покрытые влажным инеем от дыхания, пунцовые щёки, полные карманы снега, пар изо рта, счастье…
Помню вторую смену в четвёртом классе. Возвращаешься домой затемно, жёлтые фонари светят сквозь чёрные грифельные ветки, снег хрустит и отсвечивает серебром. Вдоль всего маршрута попадаются полоски «прокатанного» льда (ни одной не пропускаешь). Скользящая обувь ценится больше, чем всякие протекторы; ранец удобнее, чем портфель; падать не страшно, а весело. Всё вокруг значимо, всё успеваешь увидеть и почувствовать. Вот причудливая тень от калитки, вот птица взлетела, отряхнув снег с ветки, вот кошка нырнула в темноту подвального окна, вот где-то далеко звенит трамвай, и в морозном воздухе звук делается ещё пронзительней.
Ещё нет никаких интернетов и мобильных телефонов. Загуляешься часик после уроков - дома влетит. Но кого это останавливает? Тайна кроется в каждом новом дне, чудо поджидает за каждым поворотом…
Хочется на праздники уехать куда-то, где ещё ни разу не встречала Новый год. Наверное, ощущение новизны нельзя создать искусственно, просто перемещаясь в пространстве, меняя окружение и ситуацию. Нужно видеть эту свежесть и неповторимость в обычных (привычных) вещах, различать её в мелочах и деталях.
Но иногда внутренней энергии настолько не хватает, что кажется, будто можно почерпнуть её извне, заразиться ею, напитаться в каком-то особенном месте, в каких-то особых обстоятельствах, просто сменив пейзаж за окном. Получить её авансом, в кредит, в прокорм на какое-то время, пока внутри заработает собственный маленький генератор, пока окрепнет и перестанет давать сбои.
А пока пусть просто снова выпадет снег. Белый-белый, как засвеченная киноплёнка, на которой, возможно, был записан самый прекрасный мой кинофильм - лучший, оскароносный. И никто уже не докажет, что это не так.
Катя, как сложно сохранять внутренний баланс. Какие там тонкие настройки, как хрупко равновесие… Заглядываешь в себя, как боязливый хозяин на стук извне - через глазок, будто через дырочку от пули. Там ещё столько тёмных углов, Катя. Туда хочется заходить, вооружённым до зубов, но понимаешь, что даже это не даст ощущения безопасности.
Так ребёнку всё кажется страшным в тёмной комнате. Но не самой темноты он боится, а того что рождается у него в голове. Мы населяем свой мир сами, и он совершенно не тождествен любому другому. Некоторые люди тратят огромное количество энергии, Катя, чтобы просто оставаться нормальными.
Зимой темнеет, как в театре. В этой темноте снег падает - и разбивается насмерть.
До тех пор, пока не получится высветлить всё внутреннее пространство, приходится снова двигаться по приборам. Человек сам себе - и дорога и дурак. Потому что все пути бесполезны, когда ты их знаешь, но не идешь к цели.
Обязательно, но не сейчас… непременно, но не сегодня… Катя, люди лгут, полагая, что лгут другим. Проблема в том, что все мы думаем, будто у нас есть время. Время на другой шанс, время на подготовку, время на выбор, время на поиски смысла.
А жизнь - это не поиск смысла. Жизнь - это его создание. Сейчас. Постоянно. И быть или не быть - это даже не вопрос, Катя. Это просто нерешительность.
Решать за себя иногда труднее, чем за других. А воплощать решения в жизнь - труднее вдвойне. Ибо «каждому воздастся по деяниям его». Люди простодушные вообразили, что это произойдет после смерти…
Временами чувствуешь свою уязвимость так остро, что звук падающего на пол волоска оглушает тебя.
Некоторые думают, что это так легко - быть смешным и влюблённым в 17:30 зимним вечером вторника, стоя под мокрым снегом на автобусной остановке… когда у тебя отрастают корни и крылья одновременно, и тебя разрывает от противоречивого желания - прочно стоять на земле и немедленно взмыть к небу.
Всё возможно, Катя. Но ничего не получается.
Просто потому, что долгие годы нас учили, что «ложка есть».
Когда мы были детьми, мы помнили всё, случалось оно или нет. Теперь мы забываем даже самые очевидные факты. Когда мы считали себя бессмертными, мы не жалели сил и времени на самые бесполезные занятия. Теперь мы не знаем, сколько у нас в запасе, поэтому пытаемся экономить и выбирать только самое целесообразное. Иногда я думаю, Катя, что смерть это не самое страшное в жизни. Самая большая утрата, это то, что умирает в нас, пока мы живы.
Со мной случилось ещё одно небольшое открытие. Оказывается, прошлое отпускает нас, когда становится позапрошлым. Катя, воспоминания похожи на консервацию жизни. И нужно уже научиться выгребать из памяти то, что непригодно ни для настоящего, ни для будущего. Это заблуждение, что любой опыт считается хорошим. Даже из воздушных замков стоит выбирать только те, которым ты сможешь дать хоть какой-то фундамент. Иначе твой мир наполнится миражами.
Я ещё пока не знаю, в чём смысл жизни. Я знаю только, в чём его нет. По-моему, это немало.
У нас опять идёт снег.
Из окон видно, как ветер качает деревья, и под фонарями на снегу прорисованы тени от веток. Отличная декорация для драмы или комедии. Ты замечала, Катя, что иногда это одно и то же кино?
Как бы там ни было, мы все встретимся в титрах к этому фильму.
И вот ещё что. Часто нам кажется, что стоит чуточку подправить ход своей жизни, чтобы всё было так, как надо. Не хватает только маленького чуда. Уже всё так, как надо, Катя.
Иногда не нужно быть волшебником. Нужно быть волшебством.
Так символичен этот переход из осени в зиму. Из тепла в холод, из действия в бездействие, из цвета в монохром… Всё труднее удерживать свой собственный образ, всё невозможнее. Личная биография становится предметом экспериментов. Ты уже ни в чём не уверена - ни в будущем, ни в прошлом. Твоя история разматывается, разворачивается по неожиданному сценарию. И кажется, что главный сценарист тут не ты… Ты лишь подмастерье, соавтор (в лучшем случае), и видимо, не слишком искусный.
Внутренняя тишина нарастает в математической прогрессии, и вычитание собственного присутствия из социума становится непростой наукой, которую нужно изучать медленно и внимательно. Кто бы что ни говорил, ты теперь немного отдельно от всех.
Экономишь силы, экономишь ресурсы, экономишь эмоции. В какой-то момент понимаешь, что не можешь любить одинаково всех. Что на чужих уходят последние силы, последнее тепло, и тебя просто не хватает… Слабая память, слабые мышцы, слабое сердце. Утешаешь себя тем, что слабость - лишь сезонный феномен. Так природа, устав за год, переходит в энергосберегающий режим, вот так и ты чувствуешь себя облетевшим деревом, готовящимся к зиме. Думаешь лишь о том, чтобы эта зима не была вечной.
В контексте прожитой жизни теперь кажется смешным судить о серьёзных вещах и больших смыслах. Мир разворачивается диковинным цветком каждую минуту, огромным калейдоскопом, гигантским свитком - сводя на нет все твои наработки, весь твой опыт и всю твою уверенность. Каждое утро начинаешь себя заново. Оглядываешься в поисках инструментов и подручных средств, и немедленно вспоминаешь, что кроме тебя у тебя больше нет никаких возможностей. Ты сама ответ на свои вопросы. И зима - отличное время для внутренней терапии.
Две важные вещи должны произойти с человеком, чтобы он стал старше. Это разочарование и смирение.
Разочарование в фантазиях, всемогуществе, безграничности, бесконечности, абсолютном выборе и возможности всем понравиться.
Смирение и признание того факта, что ты не висишь воздухе и не можешь быть круче всех. Смирение с ходом вещей и присутствием в твоей жизни других людей.
И чем раньше это произойдёт, тем доступнее простое человеческое счастье. Не то, которое требует завоевания вселенной, а то, которое можно сделать руками и достичь простыми действиями. Не всеобъемлющее, а конечное, конкретное и достаточно простое.
Контакт одного человеческого существа с другим всегда ценен, если видеть чуть. Суфийский мудрость гласит: тот, кто ранит тебя, благословляет тебя. Он отправляет тебя в путешествие, на которое ты сам бы не решился.
Чему же учит этот опыт? Смирению, отпусканию, проживанию боли. А главное, умению любить.
Есть ещё те, кто не нравятся, бесят, злят, обижают, вызывают отвращение. Соблазняют и бросают. Предают. Делают нестерпимо больно. И все это по-честному. Со скрежетом зубов и топотом ног. Сильно, грустно, стыдно, больно и мучительно. И все это тоже ценно, хотя иногда эту ценность сложно понять. Или попасть в то изменение, в котором она очевидна.
Только дышишь, дышишь и проживаешь как получается. Но чувства пройдут, меняя отношения, а опыт останется. И трансформацию уже не отменишь. Глядишь, а ты уже новый. Более опытный, но по-прежнему живой. И это все ещё ты.
Говорят, что когда приближаешься к огню - то он сначала светит, потом греет, а после обжигает. Видя свет друг друга, мы стремимся сблизиться, чтобы согреться. Особенно, когда нам так не хватает тепла. Ближе, ближе, еще ближе…
Чтобы отогреться за всю предшествующую жизнь, и на всю последующую. Но, обжегшись, отскакиваем назад, в холод, отныне боясь сближаться, и часто даже не желая видеть свет.
Эта граница может быть разной с разными людьми: кто-то обжигает, еще не начав согревать, а к кому-то удается подойти очень близко.
И, в простоте душевной, мы думаем, что все и зависит от того, кто рядом с нами, что где-тоточно есть человек, который будет нас всегда греть, и никогда не обожжет. Но предел есть всегда, и чем мы ближе подошли друг к другу, тем больнее на него натыкаться.
Можно научиться не отскакивать, а находить комфортное для обоих расстояние, и оставаться на нем. Это хороший способ, взрослый, ответственный, реалистичный.
Но если все же очень хочется заглянуть за край, перейти границу…
Так бывает, редко, но бывает: когда без этого - вроде как и не совсем жизнь. Тогда выход один - научиться жить в огне, как мифические саламандры.
Стать огнем. Не оставить в себе ничего, кроме огня.
И тогда, два таких огня, встречаясь, могут соединяться в один, или проходить друг сквозь друга свободно, не встречая препятствий. А всем остальным вокруг становится светлее.