Ах, какого цвета лето!
В одуванчики одето!
В изумрудном сарафане,
С васильковыми глазами!
Лето руки протянуло.
С моря ветерком подуло.
И в лазурном океане,
Нас встречают пальмы с вами!
А поля стоят в ромашках!
В желто-беленьких рубашках.
И о чем-то с васильками,
Говорят под облаками…
За околицею лето,
Детский смех доносит, где-то.
А у рощи, над рекою,
Соловьям не знать покоя!
Ах, какого цвета лето!
В счастье юное одето!
С золотистыми лучами,
И с любимыми глазами.*
*Посижу немного в Интернете,
Пообщаюсь с милыми друзьями,
Как же жили мы на белом свете,
Если были не знакомы с Вами?
Не подозревали, что Планета,
Может быть доступной, совсем рядом!
Что и на конце другого света.
Чувствуешь любовь и даже взгляды!
Чувствуешь заботу и внимание,
Получаешь теплые приветы…
И летят букеты с пожеланием,
И опять, опять, мы ждем ответа!
Может это сказка, может чудо!
Может, это веяние науки?
Но одно лишь ясно, что мы, люди,
Без Инета, мы умрем от скуки…*
*У реки одинокая ива,
Разбросала все ветви игриво!
Наклонившись, к любимому пруду,
Прошептала:-тебе верной буду…
Много лет мы с тобою уже вместе
Так стоим, как жених и невеста.
Я тебя укрываю ветвями,
Наклоняясь пониже ветрами…
Освежившись, густою росою,
Напоив себя влагой покоя,
Причесала густые сережки,
Словно девица, сделав прическу.
Ей в ответ пруд, слегка улыбнулся,
Словно неводом к ней потянулся!
И, омыв её, нежно водою,
Удаляясь, увлек за собою…
У реки одинокая ива,
Разбросала все ветви игриво!
Я теперь хорошо уже знаю,
Что зарю не одна я встречаю…*
*Никогда мы не сможем расстаться,
Даже если, не будем встречаться!
Мы не сможем с тобой разлюбить,
То, чего не должно уже быть!
Так же лето уходит за осень: -
В тихой гавани спрятаться просит.
Как весна гонит зимнюю стужу.
Так и чувствам покой порой нужен.
И листва облетает с деревьев!
Снег кружит, укрываясь метелью.
Тишиной заполняются души…
И моря превращаются в суши.
И не выглядит все это, странно!
Не приходит внезапно, нежданно.
Все меняясь, проходит в природе,
Чувства ж стонут и плачут от боли!
Никогда, мы не сможем расстаться!
Разлюбить, и не жить, не встречаться!
Все с тобой мы давно пережили…
Если б так горячо не любили!*
*Как живут с не любимыми?
Называя их милыми.
Как ласкают в постели их?
Заменяя другими их.
Как любовью фальшивою,
Называя их милою,
И с большой осторожностью,
Ждут другие возможности?
И объятиями мнимыми,
Называют их милыми!
Поцелуи небрежные,
В мыслях ждут чувства нежные!
Так зачем не любимых вы,
Называете милыми?
Сердце знает и чувствует,
Где любовь, а где пусто тут!
Может вам, не любимую,
Назовет кто-то милою!
И любить будет с нежностью,
И одарит всей щедростью.*
Осень в комнатных тапочках,
Мягко стелет ковры.
И деревья все в шапочках,
Сыплют лист во дворы.
Красотою багровою
Устилают траву.
Настроения новые: -
Осень ждет тишину.
Ждет, когда успокоится,
Насладится жара.
Желтизной лист покроется,
Знать пришла ей пора!
В цвет добавит багровости,
Зелень вышлет весне.
И осенние новости
Закружат по земле…
Золотисто-багровый
Все оденут наряд!
Лес стоит, будто новый:
Бал открыт, маскарад!
Красотою осеннею
В наши души вошла.
Вот оно, настроение: -
Чудо-осень пришла!*
Ветер высушит слезы Осени… Она так давно плачет. С вечера вчерашнего дня… Ей очень жаль, что не застала всей красы Лета. Ветер все ей расскажет… Как вставало ярко-огненное солнце и светило до глубокого вечера, как росла молодая трава, душистые цветы. Приобнимая за плечи поделится впечатлениями, каких девушек видел, как играл с их волосами, а они смеялись и хлопали в ладоши от восторга… Осень улыбнется и маленький лучик Солнца пробьется из-за туч… А когда Ветер признается, что только вместе с ней он может разгуляться в полную силу, и быть самим собой-резвым, взбалмошным, неумолимо-переменчивым…и таким влюбленным. Осень забудет грусть, наденет свой самый лучший наряд из золотистых, пахнувших теплом и легкой грустью, невесомо-кружевных листьев… будет кружиться, даря людям загадочную улыбку… Светло и радостно ей станет, и пойдут они вместе с Ветром по городам, полям и перелескам, неся всем радость, любовь и надежду…
Девочки подрастают - красят глаза и волосы в дьявольские цвета, в их зачетках - бесславных троек синяя череда. Штабеля поклонников просятся в их кровать, а им хочется тех, кому на них наплевать.
Девочки много курят, выворачиваются вверх дном, ненавидят учебу, молчанье, свой тихий дом, ненавидят тех, кто с ними не хочет быть. Ненавидеть - гораздо проще же, чем любить.
Девочки вырастают, познают себя и садят розовые кусты, в универе подтягивают старые все хвосты, ненадолго снимают розовые очки, одевают короткие юбки и каблучки и - влюбляются, и сразу все полетит к чертям. А родители? Что до них, то они простят.
Девочки повзрослеют, они научатся простоте, и поймут, что те, кто были - совсем не те, что нет слез страшнее пролитых мамой слез. Мы научимся жить по-взрослому и всерьез.
Интересно, какими станем мы через десять лет? Я не знаю, а значит, мне рано еще взрослеть.
Впрочем, я никогда особо не понимал своих стихов, давно догадываясь, что авторство - вещь сомнительная, и все, что требуется от того, кто взял в руки перо и склонился над листом бумаги, так это выстроить множество разбросанных по душе замочных скважин в одну линию - так, чтобы сквозь них на бумагу вдруг упал солнечный луч.
&
* Не смотри на часы !
Как же я их сейчас ненавижу!
Знать торопишься ты?
И когда я тебя вновь увижу?
Обо всем позабудь!
Мы сейчас, мы с тобою, мы вместе!
Лишь моим только будь.
Ты успеешь на свадьбу, к невесте!
Да, она хороша!
Молода и юна, и красива.
Как же стонет душа,
От того, что не я это, милый!
Столько лет мы с тобой!
Хорошо уже знаем друг друга…
Быть почти что женой,
А теперь ни жена, ни подруга!
Да обидно, пойми!
Мы ведь любим, и ты это знаешь!
Ты постой, не спеши!
Может больше сейчас ты теряешь?
Будет завтра рассвет.
Тихо вянут цветы, гаснут свечи…
Лишь меня рядом нет!
Жаль, любимый, прощай, и до встречи!*
*Я прилечу к тебе лебедем белым!
Ты позови, стану соколом смелым!
Хочешь, я буду тебя охранять?
Только скажи, буду рядом летать.
Спрячу любовь я в ромашковом поле.
Станешь моею ты птицею вольной.
Буду любовью тебя осыпать!
И каждый день по ромашке вплетать!
И никому не позволю обидеть!
Сделаю все, чтобы горя не видеть.
Спрячу часы, чтоб года не считала.
И зеркала, чтоб ты старость не знала!
Буду я верным тебе, словно лебедь!
Просто не сможешь ты мне не поверить!
Просто не сможешь меня не любить!
И никогда ты не сможешь забыть!
Скажут друзья мне, что так не бывает!
Эта любовь твоя, будто из рая…
Выдумал ты, разве может она,
Быть такой верной и только одна?
Знаю я место любовь, где родится!
И из простой превращается в птицу.
И высоко она в небе парит…
Встретишь её,-она всем удивит!*
*Я не хочу все время ссориться с тобой!
Я не хочу читать в глазах разочарование!
Я не хочу терять последнюю любовь.
И наши встречи, наше первое свидание.,
Не знаю, смог бы я, прожить бы без тебя?
Без твоих рук, улыбок, сказочных сияний!
Без твоего взрывного, сильного огня,
Без глаз, заполненных, одним очарованием.
Представить трудно очень даже мне сейчас,
Что нет тебя, а рядом женщина другая!
С ума схожу я в этот миг, и тот же час.
Любая женщина другая,-мне чужая!
Как ток бежит по раскаленным проводам,
Так кровь кипит моя, естественно играя!
И никому тебя я в жизни не отдам!
Не откажусь я даже страшно умирая…
Я не могу все время ссориться с тобой!
В глазах хочу читать любовь и упоение!
Готов я сердце подарить тебе одной.
Взамен прошу лишь капельку терпения.*
,
Интернет - великая вещь! Здесь можно опубликовать свои мысли, стихи, прозу. Поделиться тем, что тебе дорого, с теми, кому это не безразлично! И это - здорово!!!
Произнеся эту речь, Бендер строго посмотрел на своих подчиненных. Балаганов, Паниковский и Козлевич чинно сидели в красных плюшевых креслах с бахромой и кистями. Они стеснялись. Их смущал широкий образ жизни командора, смущали золоченые ламбрекены, ковры, сиявшие яркими химическими колерами, и гравюра «Явление Христа народу». Сами они вместе с «Антилопой» остановились на постоялом дворе и приходили в гостиницу только за получением инструкций.
… - Общее собрание просит вас добровольно, в порядке трудовой дисциплины, отказаться от столовой. Столовых нет ни у кого в Москве.
- Даже у Айседоры Дункан, - звонко крикнула женщина.
… - Угу, - молвил Филипп Филиппович каким-то странным голосом, - а где же я должен принимать пищу?
- В спальне, - хором ответили все четверо.
… - В спальне принимать пищу, - заговорил он слегка придушенным голосом, - в смотровой читать, в приёмной одеваться, оперировать в комнате прислуги, а в столовой осматривать. Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а кроликов режет в ванной. Может быть. Но я не Айседора Дункан! - вдруг рявкнул он и багровость его стала жёлтой. - Я буду обедать в столовой, а оперировать в операционной! Передайте это общему собранию и покорнейше вас прошу вернуться к вашим делам, а мне предоставить возможность принять пищу там, где её принимают все нормальные люди, то-есть в столовой, а не в передней и не в детской.