не умел утешать, не любил Депардье и омлет,
каждый взгляд - прямо в душу, а каждый вопрос - на засыпку.
вышел вынести мусор - вернулся… спустя восемь лет:
совершенно чужой человек со знакомой улыбкой.
сам не понял, зачем приходил и неловко молчал.
извиняться? - да брось! всё быльём поросло, отболело.
он привычным движеньем погладил её по плечам.
а у ней сын и дочь. и любовь. ничего не поделать.
отказался от чая и канул в подъездную тьму,
дробь шагов расплескав по заплёванной лестничной клетке.
и опять без ответа остались её «почему».
- мама, кто приходил-то?
- никто. это просто соседка.
Старые люди говорят, что раньше всего было много. Тундра богаче Ашана была. Было всё: колбаса, велосипеды, поп-арт… Бананов было столько, что их в Африку вагонами отправляли - наберут состав, запрягут мамонта или двух, и в Африку. Да и сами мамонты размером были с трёхэтажный чум. От чума к чуму метро, иначе к соседу в гости просто не попасть было. Всё было.
Песца не было. Откуда он взялся никто не помнит уже, даже Медведь, видимо от сотворения мира остался кусочек серебристого меха, в который и вдохнул Бог, или выдохнул то, что оставалось в лёгких…
Песец был сначала культурный - и парле вам франсе, и хаю дую ду, и мазурку, и комплименты дамам, и печенье. И хвост распушал, и говорил красиво, а слов знал больше, чем вся тундра вместе - леммингов и тех меньше было чем слов у песца. Чукчам ведь одного слова хватало: «однако». Встретятся два соседа, один другому: «Однако?», второй: «Однако…», и согласны оба.
А песец речи долгие вёл, обещал, что теперь заживём. Никто и не спорил, тем более что жили в общем и так неплохо - умирать не собирались.
Только начали замечать, что стало потихоньку всё пропадать. Сначала бананы пропали. Из Африки вагонами телеграммы шли - шибко бананов хотелось. Потом за ненадобностью вымерли мамонты. Дальше и дальше - остались снег, олени, лемминги… Даже чумы как-то съёжились…
Песец, однако, сильно подрос и занимал тундру от горизонта до горизонта, свешивая хвост за его край так, что солнце даже летом взойти не могло - под хвостом застревало.
Собрались старые люди, которые тогда ещё молодыми были, и к шаману пошли: «Однако!" - говорят ему.
Долго шаман бил в бубен и бубны… Долго глаза закатывал, как осеннее солнце, что к матери-моржихе на ночёвку уходит… Долго выл, матерился, статьи уголовного кодекса цитировал…
К Богу взывал, однако.
Только рухнув на персидский ковёр одно сказал: «Песец пришёл.»
Не слушай сплетни. Ты же знаешь,
Что только обо мне мечтаешь.
Не верь глазам - они обманут,
Они тебе врагами станут.
Забудь о прошлом, вспомни сказку,
Прими мои слова и ласку.
Впитай иллюзию с любовью,
Глотай блаженство вместе с болью.
Доверься мне - и наслаждайся!
В фальшивых грёзах оставайся, -
И, соблазняя сладкой ложью,
Вползёт безумие под кожу…
Ты сам пришёл в мой райский ад.
Отсюда нет пути назад.
Пришёл, увидел… расплакался и поплёлся обратно.
К нам пришёл наш Новый год!
Здравствуй, конь наш голубой…
Счастье всем он принесёт!
Мы так ждали, наш родной!
Будем жить и любить сильней!..
Будем в новое свято верить!
Стали на целый год мы взрослей,
Станем же лучше! Будем добрее!..
Давайте строить наш мир все вместе
Без горя и боли, без войн и без бед!
Давайте друг друга беречь и любить!
Дорожить каждой минутой на на этом свете…
(Иринаморе)
00−20 01/01/14