Посвящается Жене Белоусову, группе «Ласковый май», всем, кто проводил лето в деревне, днём на корточках полол морковку, а вечером шёл на деревенскую дискотеку. Кровь-любовь-морковь и все такое прочее.
А молодёжь нынче не та!))
На коленях, будто сливы,
Синяки,
А в глазах горят приливом
Васильки,
Как ожог, беспутный ветер
На щеке,
Солнце слепит, как монета,
На песке.
Тих и зелен пруд стоячий,
Я в него,
Опрокину день горячий
С головой,
Под водой скользит лодыжка
Девичья,
Не поймал тебя мальчишка,
Ты ничья.
Словно войлок, глушат звуки
Камыши,
Ты мои отводишь руки
Тссс… и шшш… Твоему стрижёт макушку
Армия,
Он вернётся будет мужем,
А не я.
Ну, а мне сегодня-завтра
В институт,
Вымрет, словно динозавры,
Этот пруд,
Пролетит так много-мало
Юных лет,
В камышах на век остался
Наш секрет.
Про мое детство… Именно эти ощущения из детства… Правда сказать, меня в окошко не кричали, все было более корректно.
Мне было весело читать, вспомнила детство, все так и было!
«Я недавно ехал в автобусе, и там ехали со мной рядышком два парня, там лет по 11. И одному постоянно названивала мать. И он постоянно скидывал, скидывал, игнорил, игнорил… Я думаю: «Скотина!!!» Просто, мы в детстве не могли себе такого позволить… Потому что нам вопили из окна. Ты вот этого никак не мог проигнорить. Потому что было: «Леша!!! Иди есть!»
И это хорошо, когда еще «Леш!» Самое страшное, когда звали «Алексей!». Каждый раз, когда хотели ввалить называли полное имя, по паспорту. И вот это было очень страшно. Причем, когда слышал «Алексей», думал: «Ооооо… все… Ничего хорошего не светит». Не будет такого, тебя зовут домой, ты приходишь и тебе говорят: «Алексей, с этого дня мы твои слуги! Что тебе приготовить?» Не будет такого… И мне еще хорошо, потому что у меня есть и полное имя - Алексей, и обычное, там - Леша, Леха, как угодно. Но у нас во дворе жил Игнат, так он постоянно был на очке. Потому что когда кричали: «Игнат, домой!» Не понятно, Игната зовут - есть, или Игната зовут - бить. Однажды позвали Иннокентия…
Так он просто: «Так ребят, прощайте…» Это тебя, тебя так зовут? Он говорил: «Я не знаю, но мать моя!»