Кто может найти для тебя чистые как слеза источники, только я могу!
Кто может сказать тебе возраст Луны, только я могу!
Кто может приманить рыб с самых глубин моря, да, я могу!
Кто может изменить форму гор и мысов, я могу!
Я был мечом в руке,
Я был щитом в бою,
Я был струной арфы,
И я могу менять свой облик, как бог.
Прощай, оставь эти берега ради бескрайнего и неистового океана.
Держи выше свой щит, и пусть ветер нашлет на твоих врагов панику.
Из смертельного яда моего клинка созданы могущественные чары, и
Вдали от битвы кровь прольется, словно ливень.
И у ворот прогремят трубы
Это мой час. Познаешь ли ты смерть, когда увидишь её? Теперь умри!
Заглянув в справочники по мифологии, можно узнать, что во многих культурах Евразии и Северной Америки образ волка был преимущественно связан с культом предводителя боевой дружины (или бога войны) и родоначальника племени, который «выступает в образе волка или обладает способностью превращаться в волка». В ряде случаев такой герой имел соответствующее имя либо прозвище. Таковым был, например, Бхима из индийской Махабхараты. В осетинском эпосе Нарты герой именуется «имеющим голову волка». Грузинского царя Вахтанга I звали Горгослани,
У этрусков волчий скальп украшал голову царя Преисподней Аиты, аналогичный головной убор носил изначально и этрусский Лукумон, символизируя священного покойника. Связь волка с первопредком просматривается в легенде о капитолийской волчице, вскормившей основателей Рима, Ромула и Рема. Это было знаком приобщения их к миру мёртвых,
Подобные сказания есть и у других народов. По древнеиранской легенде, царя Кира вскормила тоже волчица; китайская хроника VII в. сообщает о предках тюрок, истребленных врагами, кроме одного мальчика, которого спасла и вскормила волчица, впоследствии ставшая его женой и родившая ему девять сыновей. А у Аполлона было прозвище «рождённый волчицей», поскольку её облик приняла богиня Лето. Генеалогический миф чингизханов сообщает, что их прародителем был пепельный волк, спустившийся с неба и соединившийся с ланью.
И у бога Одина, было, как известно, два волка - Гери и Фреки, являвшиеся его чудесными помощниками. А сам он был проглочен гигантским волком Фенриром. Индейцы-алгонкины считают, что Волк, брат Манабозо провалился в нижний мир, утонул и после воскрешения стал хозяином царства мёртвых.
Широко прослеживается символика волка и в славянской, и русской мифологиях, где он соотносится с мертвыми, предками, «ходячими» покойниками
Волку в культурной традиции присуща функция посредника между «этим» и «тем» светом, между людьми и силами иного мира,
С волком связывались важнейшие приметы, поскольку считалось, что он может предвещать судьбу. Так, волк, перебегающий дорогу путнику, или показавшийся вблизи деревни, предвещал удачу, счастье и благополучие. А если забегал в селение - это было знаком неурожая. Волчья стая означала приближение войны, вой их предвещал голод. Осенью волчий вой расценивался как предвестье дождя, зимой - мороза и метели.
С принятием христианства хтонические персонажи славянской мифологии стали ассоциироваться с чертями. По народным поверьям, волки охотятся за ними, чтобы снизить их поголовье. Старинное сказание повествует, что будто бы чёрт слепил волка из глины или вытесал из дерева, но не смог его оживить, а когда это было сделано Богом, зверь бросился на чёрта и схватил его за ногу.
Одна из трактовок символизма сказки про семерых козлят утверждает, что первоначально волк в ней олицетворял первопредка, который должен был извести семь смертных грехов, в чём ему помогает сам Бог в образе кузнеца, уцелевший козлёнок - это воплощение гордыни, самого труднопобедимого греха, а коза - символ неуничтожимого сатаны. Вспомним, что Серый Волк спасает и Ивана-царевича, убитого братьями, с помощью живой и мёртвой воды.
Целые народы называли себя волками: славянские лютичи, соранские ирпы, даки
Змей Горыныч - фигурант многих русских сказок. Представить себе русский фольклор без этого персонажа просто невозможно. Это - один из главных «плохишей», наравне с Соловьем-разбойником и Кощеем Бессмертным, собирательный образ врага, которого необходимо победить, чтобы на земле, наконец-то, воцарились мир, покой и счастье. И все же, почему он - Горыныч?
По поводу прозвища Змея однозначного мнения не существует. Наиболее распространенная версия: Горыныч он был потому, что жил в подгорных пещерах. Но такой вариант представляется не совсем верным, во многих сказках Змей Горыныч и близко к пещерам не подходил по причине отсутствия оных, равно как и гор, в данной местности. Например, в сказке про Ивана, коровьего сына, Змей благополучно жил в белокаменных палатах. Множество сказок, где местожительством Змея называется самое глухое место в лесу. И тем не менее, он оставался Горынычем, вне зависимости от наличия пещеры под горой.
Еще один вариант - Змей является выходцем из высшего, «горнего» мира. Потому и Горыныч. Но как-то он слишком злобен для заоблачных сфер.
Есть и другие мнения, которые автору статьи представляются более интересными и правдоподобными.
Змея прозвали Горынычем потому, что во всех сказках он непременно плюется огнем. Вот такой огнедышащий. Между прочим, вовсе не такая уж невероятная и фантастическая история. Природа знает подобные феномены. Жук-бомбардир выстреливает горючую жидкость, спасаясь от врагов. Причем состав этой жидкости близок к современному ракетному топливу, но создается не в лаборатории, а прямо в теле жука.
Любопытно, что в ископаемых черепах некоторых видов динозавров обнаружены полости, подобные используемым жуком-бомбардиром для выработки химического оружия. То есть можно предположить, что эти динозавры обладали аналогичными свойствами. Попросту говоря, могли быть огнедышащими.
Теперь добавим к этому маленький факт: в фольклоре практически всех народов присутствуют драконы. Конечно, можно говорить, что для сказок нет границ, и история, рассказанная на одном конце земного шара, постепенно перекочевала на другой. Но это представляется натяжкой.
Гораздо проще поверить в то, что не все динозавры вымерли к моменту начала человеческой цивилизации. Могли сохраниться и «огнедышащие» разновидности. Или водоплавающие (как Кецалькоатль или библейский Левиафан, который, кстати, кроме того, что был водоплавающим, еще и благополучно изрыгал пламя: «…из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя» (Иов, 40). Ну, а так как Красной Книги в те времена не существовало, а поголовье динозавров было невелико, их благополучно уничтожили, как уничтожили многие другие виды животных.
Так что возможно, что Змей Горыныч - это отголосок встречи с огнедышащим динозавром. Отнюдь не сказочным персонажем, а вполне реальным животным.
Но существуют и другие версии прозвища трехглавого Змея русских народных сказок. И они не имеют ни малейшего отношения к вопросу, существовали ли динозавры на Земле одновременно с человеком или нет. Более того, о настоящих животных и речи нет.
В полесских деревнях до сих пор рассказывают о том, как в стародавние времена, когда русские города приглашали варяжских воинов на княжеские столы, один из северных рыцарей явился в глухую деревушку, что расположилась на маленьком болотном островке между реками Припять и Горынь. Дружина у него была небольшая, но в поселище народу было мало, так что захватил рыцарь-разбойник островок без особых проблем.
А дальше случилось необычное: вместо того, чтобы сесть князем на захваченном островке, как другие такие же северные воины, рыцарь выбил всех местных жителей поголовно. Поселище обнесли дубовым частоколом (дубовые бревна, заточенные, как карандаши - комар не проскочит), и начались разбойничьи набеги.
Место для разбойничьего лагеря было очень удобное - рыцарь сел как раз на пути «из варяг в греки»: по Припяти и по Горыни в те времена бегали челны торговых людей, везли диковинные и дорогие товары. Рыцарь был жаден, подати с купцов за свободный проезд не собирал, всегда отбирал все. Людей же убивал. За такой характер прозвали его Змеем, ну, а по расположению - Змеем с Горыни, или попросту - Змеем Горынычем.
Кстати, среди болот между Припятью и Горынью есть маленький островок, который до сих пор называют Змеиным Поселищем. На том островке давно уже никто не селился, кроме очень злобных гадюк. Говорят, что именно там и располагался Змей Горыныч со своей дружиной, пока его хитростью не заманили в ловушку, а поселище не сожгли дотла.
Рассказывают эту историю и немного иначе. Говорят, что Горынь тогда была безымянной рекой. А вот когда жгли поселище Змеиное (утверждают, что греческим огнем - монах какой-то помог, составил смесь для благого дела), и злое пламя взметывалось до самого неба, получила река имя - Горынь. И рыцарь, который до той поры был просто Змеем, вошел в предания уже как Змей Горыныч.
Но если с Горынычем более или менее ясно, можно выбрать любую версию, как биологическую, так и историческую, то с его многоглавостью сложнее. Тут биология упирается: если некоторые археологические находки позволяют сделать вывод о существовании в доисторические времена огнедышащих динозавров, то вот трехглавых, а уж тем более шести-, девяти- или двенадцатиглавых, не обнаружено. Все динозавры скромно бегали на четырех лапах (разумеется, сухопутные) и имели по одной голове на единицу туловища.
На Полесье утверждают, что у Змея Горыныча было два сына, которые вместе с отцом командовали дружиной. И были они такими же жестокими и жадными, как и сам Змей. За что их называли Змеенышами, а то и Змейскими Головами. Вот и получился в сказаниях Змей не только Горыныч, но еще и Трехглавый.
Правда, в некоторых сказках Змей Горыныч изумительно многоглав. Некоторые разновидности обладали той же способностью, что и знаменитая Лернейская гидра - на месте отрубленной головы тут же вырастала новая. Правда, если у гидры голова (точнее, головы - вместо одной срубленной две новеньких) вырастала вполне самостоятельно, то Змею Горынычу нужно было чиркнуть по отрубленной голове огненным пальцем.
Полесские рассказчики объясняют это тем, что у Змея с Горыни были не только сыновья - основные Головы, вместе с рыцарской, но и военачальники. Так сказать, ротные командиры. И сладить с ними иногда было куда как сложнее, чем с самим Змеем.
Между прочим, если Змей Горыныч был таким, как рассказывают в полесских деревнях, то понятно, почему он собирал дань молодыми девушками. Если же он был огнедышащим динозавром, возникает закономерный вопрос - для чего динозавру девицы, да еще и красивые? Или, может, это такой гастрономический изыск? Ответа на этот вопрос археология и биология пока не нашли.
4-й богатырь
Богатыри, воспеваемые в эпических поэмах, в основном дружинники Владимира Святого. Хотя они всегда готовы защитить князя и его государство, в них нет подобострастия, они по-дружески общаются с ним, иногда даже ругают князя и его жену. Они были не дисциплинированными солдатами, а грубыми индивидуалистами и, действительно, каждый из них изображается как личность со своим собственным характером. Старший из них - Илья Муромец, большой могучий человек крестьянского происхождения, целеустремленный и бесстрашный, но без следов цивилизации. Его главный сподвижник - Алеша Попович, сын священника, который полагается на свою хитрость. Добрыня Никитич - боярин, благородный великодушный человек. Другой популярный персонаж из галереи портретов богатырей - Чурило Пленкович, вперед которым не могла устоять ни одна девушка.
К Владимирскому циклу былин позднее были добавлены другие эпические поэмы, среди которых сказание о Волхе Всеславияе, описывающее приключения князя Всеслава Полоцкого, и поэма о Дюке Степановиче, которая была сложена в Галиции в двенадцатом веке и отражает тесные связи этого княжества с Византайской империей. Знаменитая поэма «Садко», ранний вариант которой тоже, видимо, был создан в двенадцатом веке, типично Новгородское произведение. Ее герой не степной богатырь, а купец-путешественник; богатство, а не военная доблесть придает колорит истории. Другая новгородская былина - о Василии Буслаеве - совсем другого рода. Васька (уменьшительное от Василия) один из необузданных молодцов города-республики; он всегда ищет приключений и не признает никаких авторитетов. Свободомыслящий, он не благоговеет перед церковью, не суеверен, как говорит поэт:" не верит ни в сон, ни в чох". Возвращаясь к «степным былинам», следует подчеркнуть, что в некоторых из них прослеживаются параллели с персидским и тюркским фольклором.15 Так, например, некоторые эпизоды истории 66 Илье Муромце напоминают нам великий персидский эпос «Шахаме». Возможно черкесы были связующим звеном между русской Я персидской поэзией, собственно черкесские влияния тоже прочитаются в отдельных русских эпических песнях. Примечательно, то героя одной из древних русских былин зовут Святогор («князь святых гор»). Под этими горами, видимо, имелась в виду Кавказская гряда.
В заключение необходимо сказать несколько слов о русской сказке.17 Сказка была необычайно популярна в русском народе на протяжении всей истории страны. Как составная часть русского фольклора она богата и разнообразна. Существует два главных жанра сказки: волшебная и сатирическая. Волшебные сказки, с их ковра-ми-самолетами, скатертями-самобранками
Сатирические сказки дают выход народному недовольству политической и социальной несправедливостью. Интересно, что не-которые сказочные персонажи, например Баба-Яга, упоминаются в летописи, что свидетельствует о популярности сказок в киевский период.
Засупонилось красное солнышко,
замолчали в лесу глухари -
это вышли развлечься по полюшку
наши русские богатыри:
вот Илюша слегка разыграется,
и Добрыня уже тут как тут,
щас Алеша чуть-чуть оклемается,
и настанет врагам всем капут.
Ты не хвастай, дружок, своей силою,
чтобы хныкать потом не пришлось.
Будем драться на зависть красиво мы,
поломаем тебе полуось.
Только жены легонько тревожатся,
но не раз говорили мы им:
«Пусть враги хоть сто раз приумножатся,
мы зальем им в ноздрю керосин.»
Богатырская сила затесками,
не видна нам как видно пока.
Будем действовать по обстоятельствам:
если выйдем, дадим тумака.
Что же демоны вы пригорюнились,
стало скучно на нашей земле.
Хорошо бы набраться вам опыта
для начала хоть в фитнес-кружке.